АМЕРИКАНЦЫ В 30-е ГОДЫ. Из не вошедшего в работу «Мутация республики»

Из не вошедшего в работу «Мутация республики».  

Вроде как дополнение.

 

АМЕРИКАНЦЫ В 30-е ГОДЫ

Однажды ноябрьским вечером в Гринпойнте, Бруклин, тринадцатилетний подросток по имени Уильям Трёллер повесился у себя в спальне на потолочной балке.  Мальчик видел, что семья погружается в невыразимо тяжелую ситуацию.  Газ в их квартире был перекрыт с апреля.  Его отец Гарольд потерял работу в компании Бруклин Эдисон, когда получил грыжу.  Пока он ждал операции в больнице графства, миссис Трёллер и шестеро детей тоже ждали.  Восемнадцатилетняя Рут хотела работать официанткой, но работы не было.  Гарольд-младший, двадцати одного года, имел работу по государственной программе.  Гарольд сказал репортеру из газеты, что его брат был очень чувствительным и ему всегда было стыдно просить что-нибудь себе во время еды.

            Полиция Герберт-стрит (возле дома Трёллеров) помогла с похоронами.  Погребение ожидалось на католическом кладбище.  «Он не мог заставить себя просить еды» — был заголовок в Нью-Йорк Таймс.  Атмосфера в тот год в Нью-Йорке была диккенсовская – не-американская.

            Случай Уильяма Трёллера был одним из многих в городе несчастных историй.  На другом берегу Ист-Ривер, за столом кабинета по адресу Пайн-стрит, 20, управляющий электроэнергетической компании  по имени Уэнделл Уилки провел всю осень, наблюдая и осмысливая спад.  Точно те же мысли одолевали другого управляющего, который работал на квартал южнее Уилки, на Уолл, 120, вице-президента Американ Молассес, специалиста по сельскому хозяйству по имени Рексфорд Тагвелл.  Оба они знали, что, скорее всего, ощущал тот мальчик: безысходное отчаяние.  Позднее окажется, что по статистике рождаемость в ноябре, когда Уильям покончил с собой, была на втором месте снизу для всех ноябрей этого города.  За несколько недель до поступка Уильяма индекс Доу-Джонса упал почти на  8 процентов – в день, уже известный как Черный вторник.

            …История выглядит знакомой.  Она подобна тому, что мы слышали о Великом Обвале 1929 года.  Но на самом деле эти события произошли осенью 1937 года.  Это была депрессия внутри Депрессии. Она произошла через пять лет после первого избрания Франклина Рузвельта и через четыре с половиной года после того, как Рузвельт ввел Новый Курс.

Так начинает Эмити Шлейс свою книгу «Забытый человек».[1]

 

В годы затянувшегося беспросветного бедствия в народе родилось  присловье:  «В депрессии жить можно.  Если имеешь работу».

Такая шутка была. Когда разразилась депрессия внутри Депрессии, скоро без работы остался каждый пятый американец.  Это стало уже делом довольно обычным, хотя бывали годы получше.

 

Некоторые самоубийства совершались людьми, которые уже долго держались в игре, но в конце концов не выдерживали.  В Ист-Орандж, Нью-Джерси, на Гаррисон-стрит, Эммет Фейсон, владелец погибающей компании Орандж Энгревинг, придумал отчаянный план спасти свою компанию.  Он умрет, но страховка его жизни спасет компанию от банкротства.  Когда он отравился, его семья обнаружила, что в контракте была оговорка, исключавшая платеж в случае самоубийства.

 

            Первый обвал был кошмаром.  Нынешний обвал вызвал чувство абсурдности жизни.

 

Британский журнал Экономист писал: «Все выглядит так, будто Америка забыла, как выходить из депрессии».

 

Но американцы начинали приобретать опыт отыскания своего собственного, личного смыла среди окружающей бессмыслицы.

В Нью-Йрке бедствовал Билл Уилсон, недавний алкоголик.  У них с женой не было денег, и они разъезжали туда и сюда.  Он больше не пил.  Он продумывал и развивал идею, которая пришла к нему несколько лет назад, — как алкоголики могут помогать друг другу.  Он делал себе заметки – что должен, шаг за шагом, делать каждый алкоголик, если хочет вернуться к нормальной жизни.  Он писал и диктовал то, что стало известно как «Большая книга».  Его группа росла, в нее входили люди от самых набожных до атеистов и агностиков.

Постепенно пошел слух о новой идее Уилсона.  Управляющий Фонда Рокфеллера Ричардсон, сам имевший сан священника, встретился с Уилсоном за ланчем.  Там же присутствовал доктор, который в свое время помог Уилсону выйти из запоя.

Джон Рокфеллер лично выписал чек на $5 тысяч.  Не так много, но это помогло Уилсону и его сподвижникам создать свою организацию, которая стала известна как Фонд Алкоголиков.  Вскоре организация получила название Анонимные Алкоголики.  Она существует до сих пор, и за все время  помогла вернуться к нормальной жизни тысячам людей.

Среди немногих видов деловой активности, которые меньше пострадали от спада, был книжный бизнес.  Люди читали книги.  В те годы возник и стал популярным жанр самопомощи.  Среди множества книг в этом жанре тогда же вышла и стала бестселлером книга Дейла Карнеги «Как заводить друзей».  Популярной стала книга «Математика для миллионов».

В книжном бизнесе стал заметен рост спроса на консервативную литературу.  Хорошо продавались книги русских авторов.  А также книги по истории, религии и психологической защите.

Еще одним бестселлером стала книга «Орхидеи по вашему бюджету» —  руководство по личным финансам в стесненных обстоятельствах, написанное в неустанно ободряющем ключе.

Сразу стал бестселлером вышедший тогда же роман Маргарет Митчелл «Унесенные ветром».

 

В это время в США приехала из Европы журналистка Одетта Кюн.  Она хотела изучать TVA и рабочее движение в Америке.  Пробыв довольно долго в стране и поездив, она пришла к выводам, которым сама поразилась: «Рабочие в Америке консервативны.  Это самое поразительное открытие, которое я сделала».  Она не хотела верить своим наблюдениям, но заставляла себя быть честной.  «Типичный рабочий все еще не революционер, — писала она, не веря себе и через силу. —  У него все еще нет фанатической ненависти к капиталисту.  И у него все еще нет чувства, что система в существе своем несправедлива, постыдна, отвратительна и должна быть стерта с лица земли».

Да уж, беда форменная.

Американец все еще чувствовал себя личностью, а не толпой.  Он полагался прежде всего на себя.  Он сохранял достоинство и веру в то, что способен сам справиться со своими проблемами.  Даже если не сразу.  Даже если в конечном счете это удавалось не всем.

Должны были пройти десятилетия государственного давления, подачек, оглупляющей лживой пропаганды, чтобы это чувство начало вырождаться.  Но оно живо еще и сейчас.