Если бы мир действовал согласно морали, 50000 сирийцев можно было бы спасти.Перевод Игоря Файвушовича

Если бы мир действовал согласно морали, 50000 сирийцев можно было бы спасти
http://www.timesofisrael.com/if-the-world-had-acted-morally-50000-syrians-could-have-been-saved/
Дэвид Горовиц

Перевод с английского Игоря Файвушовича

Аса Кашер, израильский эксперт по этике и ведению войны, говорит, что международному сообществу так и не удалось противостоять геноциду со времён Второй мировой войны. И он утверждает, что Израиль должен стать ведущим в этих протестных действиях.
Международное сообщество не смогло помочь народу Сирии, прождав более двух лет, прежде чем занять эффективную позицию по отношению к массовым убийствам режимом Асада, заявил в интервью на этой неделе сайту «Times of Israel» Аса Кашер, соавтор «Кодекса поведения» ЦАХАЛа и авторитет по моральным доктринам, формирующим военные действия.
«Сто тысяч человек, по-видимому, были убиты в основном в результате действий режима. И мир даже не вскрикнул»: – говорит Кашер. — Если бы реальная угроза военных действий была ясна заранее», по его словам, – «то дипломатический процесс начался бы быстрее, и, возможно, 50 000 или 60 000 человек были бы живы».
Тем не менее, Кашер считает, что решение президента Барака Обамы не осуществлять военное вмешательство в Сирию, раз открылся дипломатический путь, было правильным и даже необходимым шагом, так как война могла быть лишь последним средством. И он не поверил, что критики Обамы расценили это как президентские колебания или что у него дрогнуло сердце, что, возможно, заставило Ирана прийти к выводу, что не следует верить на слово США, пообещавшим помешать дальнейшему развитию ядерной программы Тегерана. «Если бы дипломатия потерпела фиаско в Сирии, и Обама потом использовал бы последнюю опцию военного воздействия, тогда был бы повод для беспокойства», – сказал Кашер.
Кашер, бывший профессор философии Тель-Авивского университета, также заявил, что Израиль не смог отстоять свою роль светоча для народов, выбрав нейтральную позицию находиться, на протяжении десятилетий, вне авангарда возмущения международного сообщества геноцидом, осуществлявшимся в Руанде, Дарфуре и Югославии. Учитывая то, что случилось с евреями во Второй мировой войне, по его словам, у Израиля «возможно, есть свой особый голос, когда, он возлагает на наши плечи всю тяжесть того, что, когда происходит что-то ужасное в мире, мы выступаем и призываем к действиям».

Профессор Аса Кашер Фото: Йоси Замир / Flash 90

Лауреат премии Израиля по философии 2000 года, Кашер дал в минувший понедельник интервью порталу «The Times of Israel». Вот выдержки из него:

«The Times of Israel»: Что вы думаете о реакции международного сообщества на события в Сирии? Это как Поллианна (синоним человека с неудержимым оптимизмом и стремлением находить во всём хорошее. Поллианна – героиня одноименного романа Э.Портер,1913 год, – И.Ф.),которая давным-давно надеялась на более скорый, моральный и твёрдый ответ, чтобы попытаться остановить убийства давно?

Аса Кашер:Все послевоенные соглашения оказываются слишком слабыми. Когда мы рассматриваем ООН и международное сообщество с точки зрения Второй мировой войны и выражения «больше никогда», то, что мы видим, является неэтичной политикой. Мы думали, что массовое убийство было невозможно, и, конечно, это был геноцид, после того, что Германия сделала с нами, евреями, во Второй мировой войне.
Мир выступает против геноцида с красивыми документами. Но он не хочет использовать это слово на букву «Г» с тем, чтобы не было необходимости действовать. Руанда, Дарфур, Югославия, когда всё там случилось, – это были явления геноцида, а мир не сделал либо ничего, либо слишком мало и слишком поздно.
И теперь мы наблюдаем это в Сирии. Сто тысяч, по-видимому, были убиты, в основном в результате действий режима. И мир даже не закричал. Он не провозгласил: – «Это невыносимо! ». Применение химического оружия всё-таки подтолкнуло международное сообщество, но этого не хватило, чтобы мир вскричал.

«The Times of Israel»: Так что же должно было случиться?

 Аса Кашер: Совет Безопасности ООН может пойти на войну, чтобы защитить мир во всём мире. Но любые действия против Сирии должны избежать «вето» Совета Безопасности ООН. А так как Сирия является торговым партнёром России, то Совет Безопасности всегда проголосует за «вето».
Другим направлением действий в рамках международного права является самооборона. Государство может предпринять военные действия для самообороны в случае нападения или грядущей агрессии; в случае с Израилем, это случилось в 1973 году, а в 1967 году была именно угроза скорого нападения.
В последние годы завоевала признание третья опция, «R-Р» – «обязанность защищать». Это гуманитарное вмешательство, не через Совет Безопасности ООН, и не посредством самообороны, а из чувства, что «мы не можем стоять в стороне, мы обязаны защищать людей, которые подвергаются массовым нападениям и беззащитны». Эта идея – не уничтожить суверенную власть, а то, что на некоторые государства, такие, как Сирия, нельзя полагаться, и поэтому существует глобальная ответственность за защиту её населения. Опция «обязанность защищать» не предназначена для отстаивания политических прав. Не превращать Китай в демократию. Но – защищать от военных преступлений или геноцида. Существует эта ответственность за вмешательство, даже в обход Совета Безопасности ООН или же в целях самообороны.

Сирийские граждане пытаются идентифицировать трупы после предполагаемого нападения вооружённых сил режима ядовитыми газами, по информации сирийских повстанцев, в среду, 21 августа 2013. (Фото: AP / Local Committee of Arbeen)

Угрозы США в отношении Сирии, и, возможно, интервенция в Иран, как раз такого рода. Обама сказал, что он передаст вопрос о военном вмешательстве в Сирии на рассмотрение в Конгресс, а не Совет Безопасности ООН. Я приветствую это. Я приветствую то, что он принимает на себя ответственность.

«The Times of Israel»: Практически, что должно быть сделано сейчас?

Аса Кашер: На повестке дня стоит военная угроза Сирии и Ирану, и это катализирует дипломатические усилия. Но реакция международного сообщества за эти два последних года меня по-прежнему разочаровывает, потому что идея вмешательства начинается не с ракет «Томагавк» и морских пехотинцев. Она начинается с нарушения тишины и заявления: «Это невыносимо!».
Очень горько сознавать, что Папа Римский во время Второй мировой войны смолчал. От Папы ожидалось, что он займёт нравственную позицию, но он молчал, когда проводился геноцид. Мы ожидали, что он выступит, и не потому, что он имел право принять меры, а потому, что его голос является выражением моральных ценностей. Сейчас тоже существует некий избыток молчания.
А два года назад, мы должны были выступить – мы, национальное государство еврейского народа. В течение 65 лет мы должны были высказаться. Первый премьер-министр Давид Бен-Гурион говорил о роли Израиля как маяка для народов. У нас мог бы быть особый голос, возлагающий ответственность на наши плечи: когда в мире происходит что-то ужасное, мы выступаем и призываем к действию. Мы не можем быть мировым жандармом. Даже США не могут. Но мы могли бы быть мировым «предостерегающим пророком». Мы не приняли на себя эту роль, возможно, из-за затянувшегося менталитета диаспоры.

«The Times of Israel»: Может быть, мы не чувствовали, что у нас есть на это моральное право?

 Аса Кашер: Но у нас есть этическое право. И у нас есть право выступать против геноцида в Руанде и Дарфуре. Мы должны стать первыми, кто выступит против этого в мире. Неважно, что будут говорить международные политические деятели, или это сделает нашу действительность немного сложнее. Объявление тревоги по Руанде и Дарфуру не создало бы для нас политической или экзистенциальной опасности.
Эти зарубежные политики сказали бы: – «Посмотрите, как вы сами относитесь к палестинцам!»
Ну и что? Пусть поговорят. Это не должно заставить нас замолчать. И это не подлежит никакому отдалённому сравнению с Руандой, Дарфуром или Сирией.
Возможно, это улучшило бы наше отношение к палестинцам, если бы мы взяли на себя такую роль. В первые дни Государства у нас был правильный подход к этому вопросу. В нашей «Декларации Независимости» сказано, что мы имеем право, «как и все другие народы», на государство, то есть – все, в том числе палестинцы и, скажем, курды, сохраняют это же право. В нашем учредительном документе мы признали, что палестинцы заслуживают своего государства. Нет такого израильского премьер-министра, который не признаёт обязательства работать в направлении создании палестинского государства, живущего в мире с Израилем. Даже Ариэль Шарон, и даже Биньямин Нетаниягу. Мы заявляли с самого начала, что палестинцы заслуживают государства. И наши премьер-министры говорили то же. Так что, в целом, никто не может прийти к нам, чтобы пожаловаться.
Мы по-прежнему удерживаем территории? Хорошо, но ведь военные завоевания заканчиваются путём переговоров. Вы не можете потребовать от государства-победителя, чтобы оно немедленно отступило. Оно может выбрать вариант отхода, но оно не обязано это делать. Оно имеет право требовать переговоры. Мы требуем переговоры в течение многих лет, и когда идут переговоры, и когда они не они не ведутся, мы получаем терроризм.
Тем не менее, все международные соглашения были созданы на той предпосвлке, что военные завоевания – временные, что гражданские лица будут продолжать свою повседневную жизнь и что законодательство, которое преобладало раньше, будет по-прежнему действовать. Если бы это была Иордания, то её законодательство, действовавшее до 1967 года, осталось бы иорданским, потому что скоро оттуда были бы выведены войска, начались бы переговоры, и – конец. Но мы в Палестине с 1967 года. Понятие временности является фикцией. Так, постепенно, мы подошли к тому, чтобы вести себя таким образом, что трудно оправдать, то, что мы относимся к поселенцам почти так же, как мы делали это в отношении граждан, живших на территории до границ ’67 года, и мы всё ещё относимся к палестинцам, как находящимся под военной оккупацией. Налицо два правовых уровня. Это может быть оправдано законодательно только юристами. Но этически мы должны решить, «либо всё временно, либо всё – постоянно, с большей демократией».

«The Times of Israel»: Как должна лучше работать идея «обязанность защищать» в отношении Сирии?

Аса Кашер: Когда мы видим массовые убийства, осуществляемые режимом Асада, такие деятели, как президент США, европейские лидеры, израильские лидеры, должны заявлять каждый день, что этому надо положить конец. Угроза военного вмешательства должна прийти из США и Европейского Союза не только, когда было применено химическое оружие, но когда число погибших – а его трудно подсчитать, а когда оно уже достигло десятков тысяч.
Если бы это случилось, дипломатический процессе мог бы начаться гораздо раньше и, возможно, 50 000 или 60 000 человек были бы живы.

Министр иностранных дел ЕС Кэтрин Эштон, слева, разговаривает с бывшим главным иранским ядерным переговорщиком Саидом Джалили во время переговоров в мае 2012 года в Багдаде (Фото: Хади Мизбан / AP)

«The Times of Israel»: А как обстоит дело с проблемой Ирана?

Аса Кашер: Иран был связан санкциями Совета Безопасности ООН в целях поддержания мира во всём мире. До недавнего времени в Иране был президент, который говорил об уничтожении Израиля. Когда сосед говорит о стирании с лица Земли своего соседа … Так что Совет Безопасности ООН принял эти санкции. Но, видимо, они не были достаточно жёсткими. Они создают проблемы для иранского народа, но реально не мешают Ирану приближаться к созданию ядерного оружия.
Так вот, американские и израильские угрозы, включая слухи о разногласиях в Израиле по поводу использования опции военного вторжения, на самом деле очень важны. Военная угроза не должна сниматься с повестки дня. Если санкции не работают, то должны последовать угрозы. И путь, как мы видим, по которому следует сейчас Иран, – и не только новый президент Хасан Роухани, заявивший: – «Мы не хотим ядерного оружия», является признаком готовности к изменениям под давлением.
Опасности там всё ещё существуют. Иранцы уже близки к тому, что, если они захотят, они смогут создать ядерную бомбу в течение определённого количества месяцев, так что военная угроза остаётся. Но в отношении Ирана международное сообщество действует лучше, чем в отношении Сирии. Президент США взял на себя обязательство. Он заявил, что Иран не получит ядерного оружия. Он не сказал: – «Я буду консультироваться с Конгрессом».

«The Times of Israel»: Есть ли опасность того, что очевидная нерешительность Обамы и душевные колебания по поводу действий в Сирии могут подтолкнуть Иран не поверить ему на слово?

Президент США Барак Обама выступает вместе с вице-президентом Джо Байденом, делает заявление о Сирии в Розовом саду Белого дома в Вашингтоне, в субботу, 31 августа 2013 года. (Фото: AP / Чарльз Дхарапак)

Аса Кашер: Не думаю. Я не знаю, что было в его голове. Законы войны остаются неизменными в течение 2000 лет – и они таковы, что война является последним средством. Когда возникает проблема, вы выдвигаете её на первый план. Вы говорите, что она невыносима. Вы собираетесь с силами. Но вы идёте на войну только тогда, когда нет другого выбора.
Поэтому, когда появляется такая возможность дипломатического решения сирийской проблемы, необходимо её изучить. Вы не должны идти на войну. Она должна быть последним средством. Таким образом, это – не колебания. Угроза военного вмешательства остаётся. Таков правильный подход к Сирии.

«The Times of Israel»: И, если дипломатия терпит неудачу, и всё, что остаётся, это – война, а Обама до сих пор не действует, то должны ли мы начать беспокоиться?

Аса Кашер: Да, тогда мы можем начать беспокоиться.