О заговорах

Не знаю, почему, но неприличием считается так называемая «теория заговоров». Мы все читали понемногу когда-нибудь и как-нибудь «Войну и мир». И, возможно, от того крепко вбита в сознание русскоязычного человека суть учения Л.Н.Толстого о движущих силах истории, со свойственными автору страстностью и императивностью изложенная в романе,  и утверждающая, что ход движения народных масс – это нечто случайно-самодостаточное, вроде броунова движения или белого шума. Я, в свое время, был очарован именно этими главами романа, тем более, что они легально противоречили официозным советским доктринам, и до сих пор считаю их важнейшими в нем. Ну, а следующим по занимательности вспоминаю повествование о невинно-порочной девушке Наташе, которую игра гормонов и инстинкт самки гоняют в поисках мужика…

Что меня поразило у Толстого? То, что он, не имея систематического образования, тем более, в области математики, был, скорее всего, на интуитивном уровне, в курсе общих идей теории вероятностей и математической статистики, развивавшихся в его время Чебышевым, Марковым и Ляпуновым! Причем, судя, по далекому от математического, бытовому языку их изложения, применительно к истории, автор «Войны и мира» дошел своим умом до качественного восприятия части результатов своих русских современников и европейских гигантов математики прошлых времен, «на чьих плечах они стояли».

Но, кроме восхищения было и есть у меня несогласие с гением русской литературы. Толстой, повторяю, описал исторический процесс как броуново движение, то есть, случайное, с нулевым, в целом, результатом. Вместе с тем, как говорится, история не стоит на месте. Значит, должно быть и  движущее внешнее воздействие, определенный сигнал. А он в человеческом обществе организуется людьми. Различными способами. И заговоры, хоть и презренный, но один из них. Мне кажется, что презрение к теориям заговоров сознательно воспитывалось в нас именно  коммунистическим официозом – рупором режима, возникшего в значительной степени как результат каскада разного рода заговоров, а потом добившегося внешней псевдолегитимации силой репрессий…

Но, тем не менее, сам принцип заговоров, стар, как мир. Хотите – вспомните плутни нашего праотца Яакова-Исраэля и его мамочки Ривки. Хотите – шекспировского байстрюка и интригана Эдмонда, можно сказать, теоретика-оправдателя нелегитимных действий:

Нагуливая каждого из нас,

Природа тратит ярого заряду

Побольше, чем на двадцать дураков,

Зачатых в полусне-полузевоте

На тошноте супружеского ложа.

(В переводе на лаконичный современный: «Yes, we can. Even better!»)

И, если оценивать по конечному результату, не принимая во внимание законность и мораль,  разница в действии человеков, облеченных правом властвовать или крадущим это право путем открытого грабежа или тихой сапы, лишь в легитимности. И оцениваются: что благородное рыцарское «Иду на вы!», что подлые махинации, сотворенные два десятка лет назад нашими политгангстерами в Осло, лишь по остаточным последствиям. Главное – всегда находится некое меньшинство, которое законными или противозаконными методами навязывает свою волю большинству и дает направление движению всего общества.

К примеру, о меньшинствах. В моей стране, маяке демократии на Ближнем Востоке, даже идеально легитимное, единогласное решение, обязательное для всего народа, принимается всего лишь одной шестидесятитысячной частью населения – депутатами Кнессета! А если учитывать реальную численность того или иного кворума, расслоение голосов на «за», «против» и «воздержалсь» — то круг лиц, принимающих решение, сужается еще на порядок! И это никого не удивляет. В других демократических странах картина схожа. А в монархиях и диктатурах официальное и законное решение может вообще приниматься единолично.

Так скажите, чем, по существу, отличаются так называемые заговорщики от легитимных правителей? И у тех, и у других есть рычаги управления обществом. Только заговорщики обычно не занимаются саморекламой и действуют исподтишка, даже тайно, имея нередко контрагентов в легитимной сфере управления, в которой шумно и бушует пиар без границ!