«Свидетельство Флавия»

            «Свидетельством Флавия» называют отрывок из книги Иосифа Флавия «Иудейские древности» (18,3,3), в котором сообщается об Иисусе, «человеке мудром», жившем в описываемое Флавием время (около 30-х годов н.э.). Этот отрывок является одним из самых важных источников, рассказывающих об истории зарождения христианства, и почти единственным свидетельством (кроме, разумеется, Евангелий) жизни и деятельности Иисуса Христа и его первых учеников.  В «Иудейских древностях» есть, правда, еще один отрывок, косвенно связанный с Христом, в котором упоминается Яаков, брат Иисуса (И.Д.,20). Этого отрывка мы тоже коснемся позже.

            С точки зрения христиан «Свидетельство Флавия» имеет первостепенное значение для всего христианства, так как оно написано человеком противоположной для христиан стороны – евреем, историком, жившим в первом поколении после смерти Христа, в то время, как другие свидетельства, например, Евангелия, написаны позже – через несколько поколений, являются свидетельствами «заинтересованной стороны», написаны не историками (нет таких историков – Лука, Марк, …). Именно в связи с огромной важностью такого свидетельства для историков, точка зрения  которых о действительно случившихся событиях не зависит от их теологических предпочтениях, возникли большие сомнения относительно надежности данного источника. При этом возможны, они действительно существуют, три подхода к данной проблеме, три точки зрения:

— «Свидетельство Флавия» является полностью аутентичным;

— «Свидетельство Флавия» полностью является позднейшей христианской интерполяцией в действительный текст Флавия;

— «Свидетельство Флавия» было откорректировано христианами и представляет гетерогенную смесь аутентичного текста Флавия с отдельными фрагментами позднейших христианских интерполяций.

Опубликование в 1971 году так называемого «текста Агапия» христианского епископа 10 века Агапия, внесло свой вклад в дискуссию о «Свидетельстве Флавия». Публикатор, израильтянин Шломо Пинес, отстаивает третью версию и в доказательство своей позиции приводит текст, по мнению публикатора, в наибольшей степени соответствующий аутентичному тексту Флавия. Ниже мы рассмотрим принятую версию «Свидетельства Флавия» и версию Агапия.

Принятая версия: «Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он совершал изумительные деяния, и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил Его к кресту. Но те, кто раньше любил Его, не прекращал этого и теперь. На третий день Он вновь явился им живой, как возвестили о Нем и о многих Его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом, по Его имени».

Версия Агапия: «В это время был мудрый человек по имени Иисус. Его образ жизни был похвальным, и он славился своей добродетелью; и многие люди из числа иудеев и других народов стали его учениками. Пилат осудил его на распятие и на смерть: однако те, которые стали его учениками, не отреклись от своего учителя. Они рассказывали, будто он явился им живым на третий день после распятия и был живым. В соответствии с этим он – де и был Мессия, о котором пророки предвещали чудеса».

Отметим для начала очевидную большую краткость «версии Агапия» и, соответственно, расширенность принятой версии. Нами подчеркнуты предложения в обеих версиях, которых в смысловом, не дословном, понимании нет в параллельной версии. Рассмотрим эти различия.

Принятая версия:

1 «…если Его вообще можно назвать человеком» — намек на божественное происхождение Иисуса. Для 93 – 94 годов, годов опубликования «Иудейских древностей», о божественном происхождении Иисуса могли говорить лишь в сравнительно узком кругу собственно христиан.

2 «…которые охотно воспринимали истину» — признание истиной слов Христа было также характерно лишь для христиан.

3 «То был Христос» — в понимании авторов предложения речь идет не об имени человека, а о его предназначении как Мессии. Мессианские чаяния христиан были характерны для их движения с самого начала. За эти свои убеждения первые христиане в Риме в год выхода «Иудейских древностей» (93 – 94) еще шли на костер, смерть и мучения. Что касается мессианских взглядов самого Флавия, то он в своем поклонении Веспасиану и Титу доходит до того, что пророчество Даниила о том, что «из Иудеи выйдут те, кто предназначен властвовать над миром» (Тацит), относит к Веспасиану «как носителю этой сакральной власти…, пришедшему на римский престол из Иудеи (Ю.Матушанская. Флавий как историк и государственный деятель. «Корни», №16, 2001).

4 «…по настоянию наших влиятельных лиц» — упрек еврейским священнослужителям, якобы настоявшим на казни Христа. Этот упрек проходит красной нитью через всю более позднюю христианско-еврейскую полемику, но к 93-94 годам этот упрек еще не был сформулирован.

5 «…как возвестили о Нем и о многих других Его чудесах» — связь ранних еврейских пророчеств с деятельностью Иисуса Христа характерна для периода формирования корпуса христианской Библии.

6 «Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по Его имени» — достаточно скромная завершающая фраза «свидетельства», несколько не вяжущаяся с тем апофеозом христианству, отмеченным нами в предыдущих пунктах.

Версия Агапия:

1 «Они рассказывали, будто…» — автор предложения лично отмежевывается от тех, кто «рассказывал».

2 «… он – де и был…» — тоже, что и в предыдущем пункте.

Современные исследователи считают, что отцы церкви, Евсевий, в частности, создавая свои труды уже имели перед своими глазами оба текста, как текст по традиции включаемый в «Иудейские древности» Флавия, так и более короткий ранний текст. Считается, что Агапий сделал перевод на арабский язык именно с этого короткого текста. Публикатор этого перевода Шломо Пинес выдвинул предположение о том, что Евсевий, неоднократно подвергавший свои тексты переработке, является автором обеих версий. При этом версия Агапия является первоначальной, почему-то не устроившей отцов церкви, а принятая версия – более поздней по времени. Именно она окончательно вошла в христианский арсенал доказательств в свою веру и в свою пользу.

Проблематика «Свидетельства Флавия» была подмечена давно. Вокруг этого «свидетельства» постоянно шла оживленная дискуссия христиан и их оппонентов. Еврей Флавий, происходивший из священнической среды и бывший фарисеем по своим взглядам, не мог писать о Христе и христианах так, как это сказано в принятой версии.

Одни ученые считают текст Флавия полностью сфабрикованным, другие увидели в нем следы позднейшей редакции. Израильский ученый Ора Лимор склоняется ко второму мнению, считая, что Флавий действительно писал о христианах, но в более нейтральных выражениях. Христиане, по мнению Оры Лимор, были значительной прослойкой, а преследования Нерона сделали их известными. Иосиф допускает анахронизмы, перенося ситуацию своего времени, когда христианами были и евреи, и неевреи, на начало и середину века, когда все ученики Христа были евреями. По мнению г-жи Лимор, Флавий относился к христианам с симпатией или, возможно, по крайней мере, нейтрально. Считая текст Агапия аутентичным, д-р Лимор соотносит его с Евангелиями, которые, вольно или невольно,  получают, таким образом, легимитацию. Все в Евангелиях, таким образом, подтверждается самим Флавием, евреем, изначально противником христиан, признаным историком: Иисус – человек мудрый и с учениками, он приговорен к смерти, евреи приложили к этому руку (по принятой версии) или не приложили (по версии Агапия),  ученики Иисуса остались ему верны, объединились вокруг его учения, соотнесли его самого с Мессией, предсказанным пророками. Смерть, воскресение и вознесение Христа, свидетельство об этом Флавия стали мощным рычагом – инструментом деятельности христиан, доказательством подтверждения истинности христианства, его правоты и грядущей победы.

Не все, однако, так легко сходится. Из Великого Восстания евреи вышли побежденными, но духовно более монолитными и под руководством, преимущественно, фарисеев. Их идеологические оппоненты, более принципиальные люди, или погибли, или были рассеяны в пустыне, или бежали в Египет, где безуспешно пытались продолжить борьбу с Римом. Христиане, бывшие еврейской сектой, состоящей исключительно из евреев, переместили центры своей деятельности в другие места, в частности, в Рим, где их, возможно, достаточно успешная деятельность вызывала ожесточенную злобу императоров, например, Нерона. Но и другие римские императоры не питали к христианам особой симпатии. Существует мнение, что то ожесточение, с которым Веспасиан и Тит, а позднее Адриан сжигали Иерусалим, сравнивали его с землей обусловлено не только отчаянным сопротивлением повстанцев, но и той злобой, которую императоры питали к столь досаждавшим им христианам, которых эти императоры идентифицировали как секту или группу иудаистов, не вполне отдавая себе отчета в тонкостях различий, подобно тому, как современные антисемиты приписывают все беды еврейству в целом.

Флавий, будучи конформистом и по своей политической судьбе, и как фарисей (Гилель: «Да не будет никто сидеть среди стоящих и стоять – среди сидящих») ничего не говоря о христианах в «Иудейской войне», не мог вдруг вспомнить о них через 15 – 20 лет в «Иудейских древностях», причем два раза, имея ввиду и эпизод с братом Иисуса Яаковом, который (эпизод) исследователи, считающие «Свидетельство Флавия» позднейшей интерполяцией, также считают интерполяцией. Однако, как пишет Теса Раджак («Иосиф Флавий. Историк и общество, 1993, с.160): «…в последнее время стало не принято сомневаться в пассаже о Яакове».  Зная Флавия, можно предположить, что его «Свидетельство» могло быть в той или иной мере аутентичным лишь в случае христианских взглядов его последнего патрона Эпафродита, однако о последнем мы знаем лишь то, что он был «большой, черный и подобен слону», а также то, что сам Иосиф представил себя Эпафродиту «как человек, который может написать полную историю евреев для языческой читательской публики» (Раджак, с.246-247).

Я отношу себя к людям, считающим «Свидетельство Флавия» позднейшей интерполяцией христиан в целом, что отчасти подтверждается д-ром Орой Лимор: «…его (Флавия) книги сохранились только среди христиан, но не среди евреев. Некоторые считают, что и среди христиан они сохранились только ввиду этого особого «Свидетельства Флавия».