Нравственные традиции общества в истории Российского государства

Нравственные традиции общества в истории Российского государства

 

Интерес к делу Алексея Навального невольно высветил проблему нравов в нашем обществе, которая имеет глубокие исторические корни.

Наверно лучше всех описал эти нравы Виктор Александрович Гольцев в книге «Законодательство и нравы в России XVIII века» (СПБ, 1896, 196с.).

«Костомаров говорил, что «в русском образе жизни (в XVIXVII столетиях) было соединение крайностей, смесь простоты и первобытной свежести девственного народа с азиатской изнеженностью и византийской расслабленностью.

В отношениях между полами русские видели только одно животное влечение. Мужчины предавались самому неистовому разврату.

Корб заметил, что русские женщины не уступали мужчинам в невоздержании. Весьма часто они, напившись чересчур, безобразничали. И почти на каждой улице можно было встретить эти бледно-желтые, полунагие, без стыда на челе, существа.

Во времена Петра Великого русская женщина, еще недавно грубая и необразованная, так изменилась к лучшему, что теперь мало уступает немкам и француженкам в тонкости обращения и светскости,  иногда, в некоторых отношениях, даже имеет перед ними преимущество.

Петр Великий принес великую услугу развитию русского общества освобождением женщины из ее домашнего заключения.

Но он испортил благотворные последствия этой меры, введя женщину в общество пьяных, разнузданных людей, заставляя ее принимать участие в самых грубых увеселениях.

Свободы русские не ценили и охотно шли в холопы.

Князь Василий Васильевич Голицын мечтал об освобождении крестьян с землей. Он высказывался за свободу совести. Может быть именно поэтому, Петр Великий и считал его своим конкурентом.

Несмотря на жестокие преследования Петра Великого, грабительство и взяточничество принимало поразительные размеры.

Прибыльщик (сборщик налогов) Курбатов кончает свое донесение царю от 4 октября 1706 года такими словами: «Едва ли не все их милости о нем (донесении) скорбят и подсылают ко мне с дарами, грозят погубить. Молю, спаси! Одни Ярославцы и Псковичи готовы дать 20.000 рублей, чтобы избежать обличения от меня».

Для сравнения, все государственные доходы в 1710 году дали 3.015.796 рублей.

У Меньшикова, после его падения, найдено было 3.000.000 деньгами и драгоценностями.

Во всех классах народа было множество ябедников и доносчиков.

Нравы были жуткие.

Епископ Вятский Лаврентий насильно загонял в церковь раскольников, чтобы обращать их в православие.

В Петербурге при Елизавете Петровне была учреждена «строгая комиссия о живущих внебрачно».

Произошел разгром тайного публичного дома иностранки, известной под именем Дрезденши. Комиссия обвенчала профессора астрономии Попова и асессора мануфактур-коллегии Ладыгина с обольщенными ими девушками.

Весьма характерно для того времени обращение к Императрице жены лейб-гвардии Преображенского полка прапорщика Ватазина. Она бьет челом о чине коллежского асессора для своего мужа, товарища (заместителя – А.Р.) Костромского воеводы. «Умились, матушка, — пишет Ватазина, — прикажи Указом. А я подведу Вашему Императорскому Величеству лучших собак четыре: Еполит да Жульку, Женету, Маркиза. Ей Богу, без милости не поеду».

По смерти барона Ивана Черкасова в 1752 году нашли невскрытыми 570 пакетов с бумагами, которые присылались ему из Сената, как кабинет-секретарю Императрицы.

В донесениях графа Аржанто говорится о печальном состоянии двора Императрицы.

«Здешнее дворянство, обедневшее вследствие непомерной роскоши и вообще обремененное неоплатными долгами, по необходимости должно изыскивать всякие средства, чтобы помочь себе. Главным же образом прибегать к насильственным вымогательствам и противозаконным притеснениям остальных подданных и торговых людей».

Князь Безбородко (это уже при Екатерине II) получал припасы для своего дома от раскольников, которых обнадеживал в своем покровительстве.

Он выписывал множество запрещенных товаров, не платя никаких пошлин и разделяя барыши пополам с Соймоновым, человеком достойным виселицы.

Орловы получили в 1762-1783 годах 45.000 душ крестьян и 17 миллионов деньгами.

В свой кратковременный «случай» Зорич получил бриллиантов более чем на 200.000 рублей. Подаренное ему шкловское имение заключало в себе 16.000 душ. С августа 1777 по июнь 1778 года ему было выдано подарками более 2 миллионов рублей.

В то же время доход государства был равен:

1. В 1778 году – 46.360.000 руб.

2. В 1795 году – 70.657.691 руб.

В последнее время стол графа П.А. Зубова, графа Н.П. Салтыкова и графини Браницкой стоил придворной конторе по 400 руб. в день без вина, чая, кофе и шоколада. На это уходило еще не менее 200 руб. ежедневно.

(Для сравнения, годовой оклад вятского губернского инженера, самого высокооплачиваемого чиновника в губернии, при Екатерине II составлял чуть больше 1000 рублей – А.Р.).

Роскошь, с которой было совершено путешествие Екатерины II в Крым, граничила с безумством. 10 миллионов рублей, назначенных на путешествие, оказались недостаточны.

По миру с турками, заключенному Безбородко, они должны были заплатить 24 миллиона пиастров. Условие это турки приняли после упорного сопротивления. Как только договор был подписан, канцлер Безбородко торжественно заявил: «Государыня Императрица не имеет нужды в турецких деньгах». Такой поступок изумил мусульман.

Граф Сегюр приводит любопытное высказывание Императора Иосифа: «Я вижу более блеска, чем дела.

Потемкин деятелен, но он более способен начать великое предприятие, чем привести к окончанию.

Впрочем, все возможно, если расточать деньги и не жалеть людей».

В высших сферах считалось недостатком, если женщина обходилась без любовника. Князь Безбородко платил ежемесячно итальянской певице Давиа по 8.000 рублей золотом. При отъезде ее в Италию подарил деньгами и бриллиантами на 500.000 рублей. В то же время он имел много других любовниц.

20 миллионов рублей, выданных помещикам в виде дешевого и долгосрочного кредита, повели к еще большему развитию роскоши и разорению дворянства.

При слабости умственных интересов сословия, при бедности знаниями, при полном почти отсутствии гражданских и общественных идеалов, иначе, разумеется, и быть не могло.

Деньги были истрачены без толку, очень часто на грязные удовольствия. Сельское хозяйство нисколько не было улучшено, на имения же лег значительный долг».

Гольцев В.А. — Законодательство и нравы в России XVIII века. СПБ, 1896, с.63, 64, 66, 67-69, 72, 80-81.

Что к этому можно добавить? Нет ничего долговременнее традиций…

 

 

 Александр Рашковский, краевед, 20 апреля 2013 года, Киров-на-Вятке.