Лорина Дымова. «Дрессировщица Люся»

 

 

 

 

 

 

ДРЕССИРОВЩИЦА  ЛЮСЯ

 

…А на четвертом этаже жила симпатичная женщина. Звали ее Рита, и была она чрезвычайно привлекательна и интеллигентна. Познакомились мы с ней как-то постепенно: столкнулись в подъезде раз, другой, разговорились, после чего стали не только здороваться, но и задавать друг другу необременительные вопросы: тепло ли у вас в квартире? – это зимой. Как вы выдерживаете хамсин? – это летом.

Рита охотно отвечала: «Я-то ничего, а вот Люся жару переносит ужасно. Целый день валяется на диване, ничего не ест». Или наоборот: «Люська холод переносит легко, а вот я мерзну, никакой обогреватель не помогает».

Сначала я думала, что Люся – это Ритина дочка, но постепенно выяснилось, что хотя дочка у Риты действительно есть, но зовут ее Жанна, и от Риты она уехала в прошлом году, когда вышла замуж. Значит, Люся – приятельница или родственница, решила я, мало ли кто у кого живет и какой у кого характер. Вот Люся, например, явно затворница, на улицу не выходит – во всяком случае, я ее ни разу не встречала.

А вспомнила я о ней снова, когда Рита как-то зашла ко мне и виноватым голосом сказала, что ей, конечно, ужасно неудобно меня об этом просить, однако у нее нет выхода… Но чтобы я, если мне это доставит хоть малейшее неудобство, сказала, и она придумает какой-нибудь другой вариант… Короче, Рита уезжает на трехдневную экскурсию, и не смогу ли я в эти дни заходить хотя бы раз в день к Люсе – иначе она, Люся, просто умрет от тоски. В одиночестве она ничего не ест, а если я буду заходить, то наверняка все будет в порядке. Она вообще-то очень общительная, хотя и диковатая, и нет никакого сомнения, что мы с ней друг другу понравимся.

Разумеется, я согласилась: разве трудно вечером подняться на два этажа и провести полчасика в приятной компании?

Мы договорились, что на следующий день я приду и Рита познакомит меня, наконец, с таинственной Люсей.

Когда назавтра я позвонила в дверь, Ритин голос мне прокричал: «Входите, открыто!»

Я вошла.

«Я сейчас!» – крикнула Рита из комнаты в глубине квартиры.

Я села в кресло и огляделась: раньше я у Риты никогда не была. Из кухни вышла кошка, с удивлением на меня посмотрела, села на диван напротив и, всем свом видом выражая неодобрение, стала умываться.

— Какая ты красивая! – сказала я.

Кошка дернула хвостом и посмотрела на меня более дружелюбно.

— Понимаешь, что тебе говорят? – спросила я.

Кошка склонила набок голову, и, как мне показалось, улыбнулась.

— Как тебя зовут? И куда подевались твои хозяйки?

Кошка легко спрыгнула с дивана и исчезла в глубине дома. Вскоре она появилась снова, и вслед за ней Рита.

— Привела! – восхитилась я.

— Я вижу, вы уже познакомились, – улыбнулась Рита.

— С кем? – не поняла я.

— С Люськой, — сказала Рита и нежно посмотрела на кошку.

— Так это и есть Люся? – наконец  догадалась я.

— Ну конечно, — кивнула Рита, погладила кошку и заворковала: — Девочка моя, Люсенька, красавица.

Люся позволила себя погладить, но тут же отстранилась от Ритиной руки и снова прыгнула на диван. Она не сводила с меня глаз, ловила каждое мое движение, словно решала, можно ли этой чужой и еще неизвестно какой особе доверить на несколько дней такую прелесть, как она, Люся.

— Люсенька, можно тебя погладить? – льстиво спросила я и поднялась с кресла.

Немигающий холодный взгляд был мне ответом.

— Она со всеми незнакомыми так… — начала оправдываться Рита. – Привыкнет… Пойдемте на кухню, дадите ей рыбных консервов, и она сразу же переменит свое отношение.

Люся презрительно посмотрела на Риту.

— По-моему, она все понимает, — шепотом сказала я.

— Мне тоже иногда так кажется, — тоже шепотом ответила Рита. – Пойдемте.

Я пошла вслед за Ритой, Люся же не сдвинулась с места.

Рита достала из холодильника начатую банку тунца.

— Позовите ее, — шепотом попросила она.

— Люся, Люсенька, иди сюда! – неестественно веселым голосом позвала я.

В соседней комнате никакого движения.

— Люся, — вкрадчиво проговорила Рита, заглянув в комнату, где сидела кошка, — а что тебе Лорина даст!.. Иди скорее! А то прозеваешь.

Я услышала, как Люся спрыгнула с дивана.

— Понимает, — шепнула я Рите, и та кивнула в ответ.

В дверях появилась кошка и посмотрела сначала недоверчиво на меня, потом вопросительно на Риту: ну, пришла, что дальше?

— Смотри, — сказала я и показала кошке банку с тунцом.

Она немедленно подошла ко мне и стала тереться о ноги.

Барьер был сломан.

— Продажная особа, — сказала я Рите, и та удрученно покачала головой, но тут же, видимо успокаивая себя, проговорила: — И слава богу, что продажная, а то бы я никуда не могла уехать.

На следующий день, через несколько часов после отъезда Риты,  я поднялась на четвертый этаж. Услышав звук открывающейся двери, Люся выскочила из комнаты навстречу, как она думала, хозяйке, но, увидев меня, резко остановилась.

— Да, Люсенька, это я, извини. Пришла тебя навестить. И накормить.

Кошка не двинулась с места. Тогда я села в кресло, раскрыла газету и сделала вид, что о ней забыла. Люся подошла поближе и уселась недалеко от меня, на таком расстоянии, чтобы я могла до нее дотянуться.

— Люся, — сказала я, пытаясь воспроизвести Ритину интонацию,  и погладила кошку. – Люсенька… красавица… умница.

И… представьте себе, кошка замурлыкала!

Я была польщена, у меня появилась надежда, и мы отправились на кухню.

Пока я открывала банку, кошка терлась о мои ноги и ловила взгляд, всем своим видом показывая, что теперь ее хозяйка – я.

Мне было конечно приятно, хотя слишком уж радоваться мешала мысль о том, как быстро меняем мы свои привязанности и как легко предаем тех, кого любим.

Получив желанные консервы, Люся не спеша приступила к ужину, краем глаза поглядывая на меня: не собираюсь ли я воспользоваться ее занятостью и улизнуть. Но я и не собиралась уходить: было чрезвычайно приятно наблюдать за кошкой, ловящей кайф и одаривающей меня время от времени благодарным взглядом. Вылизав блюдечко так, что его не надо было мыть, Люся с достоинством вышла из кухни и растянулась на полу прямо у меня на дороге. Взгляд ее недвусмысленно говорил: «А теперь будем меня гладить и чесать за ушком». Я послушно погладила ее, почесала и сделала шаг к двери. Кошка мгновенно вскочила, забежала вперед и снова упала мне под ноги. Хвост у нее недовольно подергивался.  Я опять стала ее гладить, прикидывая, сколько нужно сделать шагов к двери, чтобы она не успела снова распластаться передо мной. Однако Люся, не то перехватив мой взгляд, не то почувствовав мое намерение, вдруг поднялась и, не оглядываясь, обиженно пошла прочь.

Я выключила свет и тихонько выскользнула из квартиры.

На следующее утро, едва проснувшись, я отправилась к Люсе, хотя мы с Ритой и договорились, что я буду навещать ее красавицу только по вечерам. Но при чем тут была Рита, если у нас с кошкой начали складываться свои собственные отношения? Расстались мы вчера не очень хорошо, я фактически воспользовалась ее обидой, ушла, не простившись, и испытывала понятное чувство вины.

Намеренно громко я повернула в замочной скважине ключ и вошла в квартиру, однако никто меня не встречал.

— Кис-кис-кис, — позвала я.

Тишина.

— Люсенька, где ты? – сказала я громко и сама себе удивилась: таким  заискивающим голосом я никогда ни с кем не разговаривала.

 Заглянув в комнату, я увидела кошку, лежащую на постели, но вовсе не спящую, как можно было предположить, а напряженно глядящую на дверь.

— Люся, не обижайся… — сказала я. – Ну, так получилось… У меня вчера не было времени. Пойдем, я тебя покормлю.

Я ее погладила, почесала за ушком, и она посмотрела на меня уже более дружелюбно, а потом и вообще спрыгнула с кровати и направилась вслед за мной на  кухню.

 

На этот раз я уже и не пыталась незаметно исчезнуть. Дождавшись, пока она поест, я долго гладила ее, сначала распластавшуюся на полу, потом устроившуюся рядом со мной на диване. Почувствовав, что она вполне удовлетворена и даже довольна, я неуверенно спросила ее: «Ну, я пойду?» Кошка миролюбиво посмотрела на меня и не возразила. По-моему, она уже слегка устала от моего общества и жаждала вернуться на постель. Проводив меня до двери, она спокойно наблюдала, как я вставляю ключ в замок, и мне даже показалось, что она кивнула мне на прощанье.

Когда я снова пришла вечером, Люся встречала меня на пороге, мы полностью повторили ритуал кормления, глажения и чесания за ушком, и через сорок минут она без всяких скандалов отпустила меня домой.

Так сложился распорядок моих посещений вверенной мне своенравной красавицы, причем распорядок этот установила она сама, ни в малейшей степени не считаясь ни с соображениями хозяйки, ни с моими возможностями: дважды в день я была обязана проводить с ней сорок минут, и ни минутой меньше! Мною она была явно довольна: когда я ее гладила, то читала в ее глазах: «Ну вот и умница, все поняла, научилась… Хоть и не с первого раза, но научилась».

Да, дрессировщицей Люся оказалась отменной!

На исходе третьего дня, поздно вечером, позвонила Рита:

—  Лорина, я вернулась. Спасибо! Вы меня очень выручили. И я, и Люся чрезвычайно вам благодарны.

В ответ я тоже сказала всякие приятные слова: что ничего, кроме удовольствия, свидания с Люсей  мне не доставляли, и что в будущем, если будет нужно, я готова снова ходить к ней в гости. Положив трубку, я испытала легкую грусть, но и облегчение тоже: с поручением я справилась, и кошку хозяйка получила обратно сытой, здоровой и в хорошем настроении.

Утром Рита позвонила ко мне в дверь. Вид у нее был довольно растерянный.

— Лорина… Извините… Но …

— Что случилось? – удивилась я.

— Она со мной не разговаривает… — Рита чуть не плакала. – Не может мне простить, что я уезжала… Может быть, вы сможете нас помирить?

Я тоже растерялась, я понятия не имела, что делать.

Мы поднялись наверх.

Увидев меня, Люся, как показалось нам с Ритой, криво ухмыльнулась и, немедленно подойдя ко мне, стала тереться о мои ноги и даже мурлыкать, что явно  означало: ты и только ты моя хозяйка. А эта предательница пускай убирается, зачем она нам?

— Она не ест из моих рук, — одними губами прошептала Рита. – Может быть, вы ее покормите?

— Пойдите на кухню, откройте консервы и позовите ее, — тихо сказала я ей,  как когда-то мне говорила она.

Люся привычно распласталась у моих ног, чтобы я, как было у нас заведено, ее погладила, но я перешагнула через нее и тоже прошла на кухню.

Кошка удивилась и, решив, что я просто тупица и забыла все ее уроки, забежала вперед и снова рухнула мне под ноги. Но я опять через нее переступила, и она недоуменно посмотрела на меня.

Рита положила на блюдечко рыбу и молча отошла к столу. Я тоже села за стол, и мы начали разговаривать, полностью игнорируя кошку. Та некоторое время посидела в сторонке, то и дело переводя взгляд с меня на Риту, и, наконец, подошла к блюдечку и стала с независимым видом есть консервы, уже ни на кого не глядя. Съев примерно половину, она попила воды из другого блюдечка и бесшумно удалилась.

Мы с Ритой переглянулись и невесело рассмеялись.

Провожать меня Люся не вышла, чего, разумеется, и следовало ожидать.

На следующий день, встретив Риту, я вопросительно посмотрела на нее.

— Отношения постепенно налаживаются, — улыбнулась она. -. Сегодня Люся уже разрешила себя погладить.

Через несколько дней они помирились. Люся сделала вид, что забыла Ритино предательство, и снова стала с ней ласкова и мила. Зато, когда я заходила к ним, Люся, несмотря на мои заигрывания, ходила мимо меня, как мимо пустого места, давая понять, что на месте хозяйки таких особ, как я, она не пускала бы даже на порог.