Автор: 
Следующий пост «Стихи и проза» в субботу 16 марта. В другие дни: аудио записи.
— 05.03.2013, «Московский книжный журнал»,
Борис Альтшулер, «Об аутизме: в поэзии или в критике?» (ответ Д.Баку):
http://morebo.ru/tema/segodnja/item/1362475803497
— 14 апреля, в 17-00, в Малом зале ЦДЛ (ул. Б.Никитская, 53) презентация новой книги стихов «Праздники по будням», изд. «Время».
— 21.02.2013, «НГ-EX LIBRIS», «Шажок вечности»,
Интервью Александру Кукесу:
http://exlibris.ng.ru/person/2013-02-21/2_miller.html?mpril
***
Что ты мнёшься, утро? Заходи.
Заходи скорей, располагайся,
Темноты остатней не пугайся,
День начать желанье пробуди,
Пробуди живейший интерес
К этой яви. Ты – великий дока
Убеждать, что вся эта морока –
Редкий дар светлеющих небес.
2013
***
Ах, черно-белое кино!
Оно цветного многоцветней.
В нём потаённей, несусветней,
Загадочней и высь и дно.
В нём все оттенки и тона –
Анахореты, невидимки.
В нём постоянно в дивной дымке
Любая явь и область сна.
Оно и скрытней и скромней
Цветного. Любит многоточье.
В нём что-то светит даже ночью
И нет конца игре теней.
2013
***
То жить без себя я совсем не могу,
То я от себя без оглядки бегу,
Хотя от себя убежать я не в силах.
Ни у быстроногих, ни у легкокрылых
Возможности нет ну совсем никакой,
С собою расставшись, уйти на покой.
Устав быть собою всю жизнь днём и ночью,
Оставшись на свете, сложить полномочья.
2013
***
Нет, я словами не бросаюсь.
Я просто словом прикасаюсь
К тому, что дорого, к тому,
Что близко сердцу и уму.
Могу словами прикоснуться
К тем, кто ушёл, чтоб не вернуться,
И тех коснуться без труда,
Кто только на пути сюда.
2013
О ТОМ, О СЁМ:
«ПРОНЕСЛАСЯ СТАЯ ЧУВСТВ»
Пронеслася и унеслася. Нынче чувства не в моде. Чю-ю-ювства – это фи, дурной тон, их следует стесняться. Слезливость, слюни, сопли, близкое по звучанию английское sloppy — все эти жиденькие. уничижительные слова означают одно – сентименты, то есть нечто отжившее, старомодное, как дамский капор или муфта, как домашнее музицирование юной девы, сладкоголосый Чайковский, монолог Наташи Ростовой у распахнутого окна, фетовское “Шепот, чудное дыханье, трели соловья”. Недаром нынче так любят по — новому ставить классику, уж так по-новому, что живого места не сыщешь. И главная режиссёрская задача – избавиться от чувств, чтоб всё, что было всерьёз, стало понарошку, “всё, что было раной, оказалось шуткой, и немножко странно, и немножко жутко”. Зато современно.
Впрочем, ограничусь поэзией. “И неплохо бы, конечно,/ чтобы сладкий голос пел,/ чтобы милый друг сердечный/ тут же рядышком сопел!» — вот такие сегодня стихи потому что “Шишел-мышел вышел вон!/ Наступил иной эон./ В предвкушении конца/ — ламца-дрица гоп цаца!” Вот вам и девиз эпохи – ламца-дрица гоп цаца. Даже скупая мужская слеза содержит больше влаги, чем требуется. Суше, суше, ещё суше. Желательно с иронией. Можно с едкой, можно с горькой, можно просто. Лишь бы с иронией. Потому что без неё – что за разговор?
Всё уже было, все соловьи уже отщёлкали, остались только пересмешники: “Вот снова окошко, где снова не спят./ То выпьют немножко, то так посидят…»; “На холмах Грузии лежит такая тьма,/ что я боюсь, что я умру в Багеби…”; “На даче спят. Гуляет горький/ холодный ветер. Пять часов./ У переезда на пригорке/ c усов слетела стая сов.” Рецепт таков: нарезку из классиков поместить в весьма заниженный контекст, состоящий из легко узнаваемых реалий и жаргонных словечек, и всё это спрыснуть пофигистски ироничной интонацией. А как может быть иначе, если «всё сказано. Что уж тревожиться/ и пыжиться всё говорить!/ Цитаты плодятся и множатся./ Всё сказано – сколько ни ври.» Неужели всё? Но у тех же Ерёменко, Кибирова, Новикова можно найти стихи без цитат и ёрничанья (ну разве что с юмором), которые звучат абсолютно свежо. Правда, нынешняя поэзия так приучила к стёбу, что всякая неожиданно сверкнувшая лирическая строка кажется стилизацией. К тому же потерявшие бдительность и впавшие в лирику поэты, настолько этого пугаются и так неловко себя чувствуют, что и читатель (я, например) невольно начинает испытывать беспокойство и успокаивается лишь тогда, когда снова натыкается на цитаты, сопровождаемые привычной иронией. Создаётся впечатление, что поэт то и дело себя одёргивает: «Друг Аркадий! Не говори красиво».
В самом деле. Можно ли в наше циничное, катастрофичное, технологичное, алогичное, такое-сякое время разводить лирику? Да и кто это будет слушать? Разве что какой-нибудь реликт, который случайно не вымер. Но стоит ли для него стараться? Да и получится ли, если обладаешь не бель канто, а сиплым, совсем немелодичным голосом, который годится лишь для насмешки и ироничного умствования? Но вот что интересно: этим голосом можно так говорить, что заслушаешься: «Всё сложнее, а эхо всё проще,/ проще, будто бы сойка поёт,/ отвечает, выводит из рощи,/ это эхо, а эхо не врёт./ Что нам жизни и смерти чужие?/ Не пора ли глаза утереть./ Что – Россия? Мы сами большие./ Нам самим предстоит умереть.»
«Не пора ли глаза утереть» — вот лозунг поэтической эпохи. День попрежнему ненагляден, ночь безоружна, сума пуста, душа беззащитна, но научились жить без слез. К тому же есть чужие строчки, которые можно переиначить и пустить в дело, когда не хочется говорить всерьёз. Есть близкие по звучанию слова, которыми приятно поиграть: «медикаменты комедианты/ белый товар/ клейкие ленты атласные банты/ чёрный отвар». Есть в конце концов и другие возможности: «Вот, бля, какие бывали дела -/ страсть моё сердце томила и жгла! / Лю, бля, и блю, бля/ и жить не могу, бля,/ я не могу без тебя!»
Если у лучших поэтов подобные строки перемежаются с другими – такими, которые трудно забыть, то у тех, что поплоше, нет ничего, кроме стёба. Такова программа. И не потому что мы большие, умудрённые жизнью, искушённые, разочарованные и усталые, а потому что не взрослые и инфантильные, закомлексованные отроки, которые, стесняясь маминой ласки, густо краснеют и басят что-то грубовато-нечленораздельное. Хорошо ещё, если не отпихивают мамину руку, пытающуюся пригладить непокорный вихор. Только подростки стесняются проявления чувств, как своих прыщей. Только они убеждены, что всё уже было и ни о чём нельзя всерьёз, что о любви можно лишь с матерком и кривой ухмылкой, о прошлом и будущем – небрежно и с ехидцей.
Так что у нас ещё всё впереди. Нам ещё предстоит вырасти, возмужать и перестать стесняться самих себя, прикрываясь иронией как ширмой. Впрочем, ирония это совсем неплохо, если в меру. А если не в меру, то она, ядовитая, способна прожечь до дыр самую ткань жизни. И останется только принимать дрань и рвань за единственную реальность. Хотя вряд ли слово, даже едкое, обладает такой властью над жизнью. «Жизнь такова, какова она есть, и больше не какова». Она течёт себе и течёт, а мы вольны высказываться по её поводу, как нам Бог на душу положит (если захочет, конечно). Неужели весь этот стёб, эти неуёмные ужимки и прыжки тоже от Него? Впрочем, Ему виднее. Он знает, что делает. Может, всё это надо для того, чтоб очнулись от долгой спячки давно потерявшие свежесть «Кустарники. Звёзды. Вода», и чтоб поэт, устав от собственных ухмылок, вдруг почувствовал, что «все колыханья, касания,/ мерцанья Пресветлой слезы/ опять назначают свидание/ и просятся вновь на язык.»
2000
——————————
— «Стихи гуськом. Книга XI (октябрь-ноябрь 2012 гг.)»:
http://7iskusstv.com/2012/Nomer12/Miller1.php
— Новогодняя беседа Ларисы Миллер с Игорем Артемовым, Радио Подмосковья, 5 января 2013 г.: http://www.larisamiller.ru/radio_podmosk_05.01.13.mp3
— «Сибирские огни» № 1, 2013, «Для божьей маленькой коровки»:
http://magazines.russ.ru/sib/2013/1/m9.html
— НГ-EX LIBRIS, 7 февраля 2013 г., «Хочу хотеть. Стихи о трамвае, кораблике и об овечке в неповторимых небесах»: http://exlibris.ng.ru/poetry/2013-02-07/7_want.html
— Вспомогательная информация к блогу «Стихи гуськом»: полное собрание, статистика посещений, электронные книги, видеозаписи, аудиозаписи, публикации, рецензии, некоторые отклики в блогах:
http://www.larisamiller.ru/vsp_inf.html#6