Автор: Из архивной мозаики. Выпуск двадцать первый.
О голодных детях 1922 года.
Из доклада от 20 апреля 1922 года по обследованию санитарного поезда №79, следующего с голодными детьми из Челябинска в Вологду.
«Санитарный поезд вполне отвечает своему назначению. В нем имеются:
- 1. Хорошо оборудованная кухня, образцовая по чистоте и устройству.
- 2. Прачечная.
- 3. Аптека.
- 4. Два изолятора (один для детей с температурой, второй для детей с кровавым поносом).
- 5. Клуб со сценой и пианино.
- 6. Детская библиотека.
Эшелон разделен на две части.
В 1-й (лучшей) с отдельными классными купе, представляющими из себя уютную квартирку, помещается персонал санитарного поезда в количестве 46 человек.
Вторая часть поезда представляет собой уже другую картину. В ней, на неподвижных сплошных нарах, частью на матрасах, а частью на одних грязных одеяльцах размещены дети в количестве, по крайней мере в три раза превышающем установленную норму. Вместо 400 детей там помещается 1118.
Дети представляют из себя нечто ужасное. Это живые скелеты. Кости, обтянутые кожей, и большие глаза. Многие распухли от голода. Некоторые из них, 9-11 лет, имеют вид 60-летних старичков с морщинами и старческим выражением лица. Все ужасно истощены и слабы, так как почти все перенесли голодный понос. Большинство лежат и, по заявлению врача, не в состоянии двигаться.
26 наиболее тяжелобольных детей были сданы в Пермскую губернскую больницу, 13 – в Вятскую губернскую больницу, а 11 – схоронили по дороге.
Многие из детей полунагие. Целое отделение сидит в одних коротеньких рубашках и даже без кальсон. Они не имеют возможности пройти в другой вагон, не говоря уже об улице. Дети крайне грязны и оборваны. Малыши до 6 лет, а их 110 человек, при ужасном поносе и отсутствии смены белья, сидит во время стирки и сушки голенькими. Что касается обуви, то у всех детей нет ни одной пары.
Представитель Вятской губернской рабоче-крестьянской инспекции Васнецова».
(ГАКО, ф. Р-1137, оп.1, д.853, л.14-15).
А вот один из отзывов, который пришел мне после публикации 20-го выпуска мозаики:
«Самые честные и беспристрастные историки — это краеведы. Этот слой поисковиков, умеющий находить и отделять в истории зерна от плевел, живущий бедно, состоящий из внутренне духовно богатых и одаренных людей. К ним у меня величайшее уважение. В юности читал о революционерах, умиравших во время выступлений перед народом. Причина — хроническое недоедание. Верил. Читал о полководцах Великой Отечественной войны денно и нощно защищавших страну от агрессоров. А потом в пожелтевших архивных документах и воспоминаниях очевидцев, биографов, в мемуарах выплывал их быт и образ жизни. Тогда меня, юного, потряс цинизм «справедливости». Может быть, среди героев и были исключения? Но жрали и пили «сильные мира сего» во все времена, несмотря на умирающих от голода, холода, вшей и болезней дистрофиков, раненых, детей и граждан, как на фронтах, так и в тылу. В начале 1970 – х годов собирал материалы об одном дворцовом комплексе. В него в годы Великой Отечественной войны были эвакуированы семьи московских советских и партийных бонз. Питались, несмотря на голод, неплохо. Поедали пироги и пирожные, топили печки дворцовым паркетом, а люди рыскали по лесам в поисках пищи. Книжку в 1973 году издали, но этот негатив бытия остался вне ее содержания».
Из записных книжек замечательного писателя и драматурга Евгения Львовича Шварца:
«С 25 мая по 17 июня 1943 года пробыл в Москве. Приехал туда в воскресенье. Прямо с Курского вокзала зашел к Маршаку (Самуил Яковлевич жил напротив Курского вокзала на улице Чкалова – А.Р.). У него сидели и завтракали Шостакович и Яншин. Это была постановочная тройка «Двенадцати месяцев». После завтрака Маршак сообщил, что приглашен на обед к какому-то своему поклоннику. И тут же позвонил ему, что не может прийти, так как приехал его старый друг. После чего, на обед был зван и Шварц. Обед оказался неестественно изобильным по тогдашним временам».
Александр Рашковский, краевед, 26 декабря 2012 года.
