В дороге

В конце июня 2010 г. я остановился на один день в Варшаве.
Гид, он же — водитель автобуса Анджей, показал мне центр города и остатки стен Варшавского гетто. На территории гетто остались два старых пятиэтажных дома, где жили тысячи евреев до того, как их увозили и убивали. В марте 2012 г. я был в Варшаве и каждый день приходил на это место (пл.Гржибовски) и смотрел , как строители разрушают одно из этих зданий.
В редакции газеты “Slowo zidowskie”, расположенной через дорогу от домов (пл.Гржибовски 2/16) , секретарь редакции пытался убедить меня, что это – реставрация. Если вам когда-нибудь случится быть в этом месте, вы сможете легко убедиться,что это не реставрация, а – разрушение,уничтожение истории польского и еврейского сопротивления, уничтожение памяти.
Много лет член Польского Сейма (одна , только одна женщина) пыталась доказать своему правительству, что “Польша не так бедна,чтобы продавать эту землю”, политую слезами и кровью евреев и поляков, для того, чтобы построить ещё одно современное здание.

* * *
В    В а р ш а в е .
“Не жизни жаль с томительным дыханьем ,
что жизнь и смерть? А жаль того огня ,
что просиял над целым мирозданьем
и в ночь идёт , и плачет, уходя.”
А.А.Фет

Может, в Париже или Варшаве ,
в Хайфе, Нью-Йорке, на Окинаве
ждёт нас зелёное и голубое ,
ждёт нас неведомое и чужое,

может быть, грустное но родное.
Стены ищу а Варшавского гетто,
стены и камни , и слово Завета ,
вальсы, мазурки, фантазии лета ,

но не нашёл , не нашёл я ответа.
Нет старых стен, нет огня;
как комета , лишь просиял
и ушёл, как у Фета.

* * *
Д о ж д и к .

“везде так душно, жизнь везде тесна,
но знаю , есть чудесная страна ,
там пальмы , синь – страна Фарландия…”
К-И.Галчинский

Сегодня в Портланде дождик,
а я потерял свой зонтик.
Изредка солнце проглянет ,
но долго светить не станет.

А вот и вечер спустился.
Откуда же он спустился?
Об этом никто не знает,
про это никто не спросит.

Кружатся жёлтые листья,
следы наши листья заносят,
жёлтые листья кружатся,
стало быть, время прощаться.

Пустеют скверы и парки,
листья прилипли как марки
к асфальтовым мокрым конвертам,
под мокрой искусственной пальмой
ветер резвится шалый.

Осенние разговоры ,
орехи, грибы, помидоры…
Друзей улетевших молчанье,
серебряной флейты звучанье.

Орегон – Варшава.

* * *
П Е Р В Ы Й   С Е Д Е Р .
“вы не шейте ливреи, евреи…”
А.Галич

А мы едим горькие травы
и мама сидит за столом ,
тихонько свеча догорает
и ясно, что будет потом.

И ясно, что будут евреи
носить сюртуки и ливреи ,
и будет дубинушка ухать ,
и будет гармошка играть.

Ах, скифские тёмные ночи ,
Байкалы и Балхаши ,
цыганские чёрные очи,
кирюхи и алкаши.

Погромы, землянки, окопы ,
Петрюра и батько Махно ,
Чапаев, Матросов, Утёсов ,
на простыне белой кино.

Потом – капелюх с кукурузой,
“Букета Абхазии” бред ,
Ай-Петри, ах Пети-Серёжи
и вымя с борщом на обед.

Шесть дней в июне памятном ,
далёкая война,
далёкая и близкая,
лимонная-ливанная,
земля обетованная , любимая моя.

* * *
В      п у с т ы н е .
моим сёстрам Эсфири,
Эмилии , Рахили.
Ушастые израильские кошки,
похожие на Маленького Лиса
из сказки незабытого Сент-Экса,
беспечные Анфиса и Алиса.
Вы так же ожидаете в пустыне,
когда ваш принц домой к себе вернётся ,
обратно на далёкую планету ,
где роза защищается от тигров
своими неопасными шипами.
Когда ваш принц домой к себе вернётся ,
тогда пустыня расцветёт дождями
и радугами, и цветами.
А странник , вечно жаждою томимый,
в пути от Рамат-Гана к Нагарии ,
когда автобус медленно, как в фильме ,
вдоль моря тихо катится на Север ,
тот странник будет двигаться упрямо
как стрелка компаса —
всегда на Север , прямо.
Ведь всем давно известно ,
что общенье – та роскошь ,
та единственная радость,
которую не купишь , не старайся,
и банк не выдаёт на это ссуды.
Скорее в Галилею, в Галилею !

* * *
О К Н А.
(из израильского фольклора)
— А из нашего окна Иордания видна.
— А из нашего окошка – только Сирия немножко.
— К нам залезешь на чердак, то увидишь и Ирак ,
а если поднатужиться – от Хамаза лужицу.
» мамы всякие нужны», окна всякие важны.

В Галилее ЩАС зима, в Тель-Авиве лето ,
хорошо у нас в стране , ещё лучше где-то .
Хорошо, где не стреляют и где нет инфляции,
хорошо, где из Судана нету эмиграции.

Хорошо, где нет Ликуда ,
Шаса нет и Аводы,
хорошо, где воду в кране
всю не выпили жиды,

где растут такие фрукты —
не увидишь и во сне,
где купаться в тёплом море
можно даже в январе.

Не страшны нам ни дожди,
не страшна инфляция,
разберётся с Хизбалой
наша эмиграция.

* * *
4-го  И Ю Л Я   1986 г.
(после фильма “Runaway train”)

Машины несутся неудержимо,
летят супермены ,
нарезавшись джина ,
мчатся мустанги, мотоциклисты ,
поезд несётся без машиниста .
И кажется всё сновидением , вздором ,
но мчится страна золотым метеором !
Мелькают заборы, мальчишечьи ноги …
Цветы у дороги ,
цветы у дороги ,
цветы расцвели у самой дороги ,
и детские руки
в царапках и цыпках
дотронулись робко ,
коснулись их зыбко.
Горят светофорами красные розы,
у самой дороги , у пыльной дороги ,
горят , не сгорая , наши тревоги .
Душистые розы,
души вашей розы.