В хижине бедной…

В хижине бедной, в стране Иудее –
Иосиф, Мария и много детей.
Рос и мужал средь холмов Галилеи
Маленький мальчик, Иисус Назарей.

Гаснут шаги в гулкой пустоши храма.
«Гляньте! Мальчонка в толпе у дверей!
Мало похож он на папу и маму…»
Люди смеются: «Ты чей, Назарей»?

«Чей ты»? – На шутки друзей улыбаясь,
Плотник вздыхает, скрывая печаль.
«Чей ты»? – От солнца рукой заслоняясь,
Смотрит с тоской в поднебесную даль.

Смутное время. Страшитесь, евреи!
Крови потоки и жажда смертей…
Римский наместник сидит в Иудее.
Ждут тебя гвозди и крест, Назарей.

Долог и тяжек ты, путь на Голгофу.
Круты ступени и остры шипы.
Стоны не слышны, стенания глохнут
В рокоте злом озверевшей толпы.

Кто-то смеётся, оскалившись жадно,
Кто-то рыдает, валяясь в пыли.
Праздник, евреи! Одевшись нарядно,
В храме пасхальные свечи зажгли.

Песах, евреи! Забудьте о казни!
Было, что было. И это прошло.
Радуйтесь! Пойте! Молитесь на праздник!
Как же, Варавва, тебе повезло…

Гложет и мучает страх катастрофы.
В небе багровом креста силуэт.
Сколько же длился ты, путь на Голгофу?
Тридцать три года? Иль…тысячи лет?

Было начало, и чудо рождения,
Первые радости первых шагов,
Думы, заботы, души откровенья…
Как оказался ты в стане врагов?

Кто-то ответит, простит и рассудит,
Кто-то найдёт, средь зверей и людей,
Кто-то когда-то тебя приголубит,
Кто-то когда-то спасёт, Назарей.

Сложатся кем-то прощальные строфы.
И — навсегда — замолчат голоса.
Вот и закончен ты, путь на Голгофу.
Там, где сольются с землёй небеса.