Марш 400 раввинов: протест, который потряс Вашингтон, 1943 год (автор неизвестен)

Три дня до Йом-Кипура.
В этот день столица США увидела зрелище, которое вошло в историю как один из самых необычных актов в эпоху Холокоста.

Более 400 раввинов в традиционных длинных чёрных сюртуках, с бородами и чёрными шляпами сошли с поездов, чтобы маршем пройти к Белому дому и Капитолию.

Их цель была проста и страшна одновременно: умолять президента Франклина Д. Рузвельта и правительство США начать действовать, чтобы спасти евреев от истребления.
«Марш раввинов» был единственным подобным публичным протестом в Вашингтоне за всё время Холокоста. И он спровоцировал настоящую бурю.

Рузвельт отказался принять петицию.
Он не хотел придавать легитимность призывам к вмешательству. В итоге он просто ускользнул из Белого дома через чёрный ход, чтобы избежать встречи с делегацией.
Однако куда более резкой была критика со стороны еврейского истеблишмента США.

Сэмюэл Розенман, старший советник президента, назвал их «не представляющими самые мыслящие элементы еврейства».

Стивен Уайз, реформистский лидер того времени, назвал марш «мучительной и даже плачевной выставкой», а организаторов — «трюкачами», обвинив их в оскорблении «достоинства [еврейского] народа».

Член Конгресса Сол Блум призвал раввинов отменить марш, заявив, что «для группы столь не по-американски выглядящих людей было бы весьма недостойно появляться в Вашингтоне». Он даже призывал депортировать одного из организаторов, опасаясь, что это может спровоцировать «антисемитские погромы».

Марш был детищем Иллеля Кука, племянника первого главного раввина Израиля рава Авраама Ицхака Кука.

Прибыв в США в 1940 году, Кук сменил имя на Питер Бергсон (он был светским евреем), и начал использовать американский политический активизм.

Бергсон и его группа понимали, что они не смогут получить поддержку от ассимилированного и реформистского еврейского истеблишмента, но они точно знали, какой визуальный эффект произведёт марш сотен ортодоксальных раввинов, большинство из которых были уроженцами Европы и говорили на идише.

Их соорганизатором стал «Ваад а-Ацала» — ортодоксальный Комитет спасения.

Среди участников марша были такие видные фигуры, как раввины Элиэзер Сильвер и Авраам Калманович, а также рав Моше Файнштейн, ключевая фигура американского ортодоксального еврейства.

Еврейские лидеры (как Уайз или Блум), были крайне чувствительны к тому, как евреи выглядят в глазах широкой публики. Они боялись «старомодных» раввинов, которые, по их мнению, дискредитировали общину и могли спровоцировать антисемитизм.

Напротив, активисты Бергсона (сионисты и проеврейски настроенные) и харедим (раввины, сопротивлявшиеся ассимиляции) были равнодушны к этим соображениям. Им было неважно, как их воспримет нееврейская Америка; им было важно, чтобы их услышали.

Пренебрежение президента, которое превратило новость о марше в политический скандал, обеспечило протесту освещение. И часть прессы была на стороне раввинов: «Разве так же поступили бы с делегацией католических священников?» Репортеры заявляли, что «Рузвельт предал евреев».

Воспользовавшись резонансом, друзья Бергсона в Конгрессе внесли резолюцию о создании специального агентства по спасению евреев. Последующие слушания в Сенате разоблачили чиновников Госдепартамента, которые препятствовали спасательным операциям.

Рузвельт был вынужден действовать.

Он объявил о создании Совета по делам военных беженцев. Несмотря на скудное финансирование и сопротивление чиновников, он сыграл решающую роль в спасении более 200000 евреев в конце войны, спонсируя, среди прочего, героические усилия дипломатов, таких как Рауль Валленберг.

Марш 400 раввинов, организованный светскими активистами, стал примером того, как сотрудничество между разными слоями еврейской общины, помогло продвинуть жизненно важную цель.