Марина Шаповалова (14 октября)

Писатель Шишкин задался русским вопросом «фер-то ке» и предложил избранной публике свои размышления об этом (https://blogs.7iskusstv.com/?p=144318).

Не про меня честь, но… Я же хоть в каком-то смысле часть русского зарубежья? Ну вот на этом основании позволила себе вдумчиво прочесть сей манифест. В котором многое сказано верно. И грустно, и надежды хочется. И всё вроде так. Но что-то не так.

Как только попытаешься представить себе «новое культурно-историческое русскоязычное пространство» с участием господина Шишкина, так в голову само собой приходит слово «тусовочка». Там же только свои. Уже довольно знаменитые, между собой знакомые «дружочки», более-менее устроившиеся за рубежами РФ и пустившиеся в фестивальный пляс всем конкордом. А кто не успел вовремя выехать и в их круг вписаться, тот опоздал. И это только во-первых. А, во-вторых, насколько вообще зарубежная русскоязычная среда в условиях новых информационных технологий может быть именно средой, продуктивной и самовоспроизводящейся? Опыт прежних волн эмиграции на это ответа не даёт.

Живой культуре необходим процесс, воспроизводящий её творцов. Это понимали даже большевики сталинского периода и позднесоветские бюрократы: «враждебную» поросль они, конечно, душили и закапывали, но для новой создавали среду: учебные заведения, всякие премии имени ленинского комсомола и т.п., всё же позволявшие прорастать некоторым молодым талантам. Благо, страна большая, русский язык в ней доминировал, и разнообразные таланты не переставали рождаться. А уж с Оттепели их искали, буквально за ручку приводили и проталкивали в журналы, на фестивали, на конкурсы, включая им зелёный свет. Да, и их потом советская власть гасила за слишком выдающуюся индивидуальность, но процесс-то был! И новые поколения творцов успевали заявить о себе, и состояться. Подпитывая собой в том числе русское зарубежье каждой новой волной эмигрантов и беженцев. Встречали и привечали их там по-разному, задаром не кормили, но и не изгоняли. Сам феномен русского культурного зарубежья все десятилетия советского режима просуществовал лишь за их счёт: вторые-третьи поколения, даже если сохраняли язык, никакого вклада в него не сделали.

Свободные «тамиздат» и «голоса» действительно служили ориентирами для миллионов людей за «железным занавесом». Во-первых, потому, что они к ним (к нам!) обращались, для них и в расчёте на их внимание работали. Во-вторых, потому что постоянно подпитывались новыми людьми оттуда. Без этого пополнения «голоса» давно бы замолчали, а журналам нечего стало бы издавать. Я так понимаю: новому «пространству свободного творчества на русском языке» ждать пополнения неоткуда. Ведь весь «остаток культурного слоя» России уже собрался в нём, а «за забором», осталась лишь голая территория. Вообще без культуры и с ментальностью ГУЛага. Только вот «пространство», состоящее из нескольких известных имён и кружка знакомых с ними читателей, очень скоро схлопнется. А надежды заселить его русскоязычными евреями, украинцами, грузинами, американцами и т. д. – пустые и совсем глупые. Своих, оставшихся в России, знать не хотят – подавай им украинцев, бегущих от свирепой украинизации, так, что ли?..

Тех, кто, не имея возможности выехать, ещё пытается жить, дышать, писать и говорить под режимом, выкачивающим из страны воздух, Шишкин уже похоронил. И не только он, а вся тусовочка. Слаповскому, например, в последние месяцы его жизни никто из обосновавшихся за рубежом коллег и знакомых не ответил на его письма и обращения. Это русскому писателю, книги которого переведены на полтора десятка языков. Он им был не свой и лишний. Знаю и других, не называя фамилий, совсем не последних людей из сферы образования и культуры, кто обращался, спрашивал о возможности помочь с работой в тех же русскоязычных проектах, упомянутых в тексте. Вежливые адресаты иногда находили в себе силы ответить в духе «мне коза сейчас сказала, что у нас тут места мало». Самим не хватает, куда уж тут кого-то из России вытаскивать. Я могу понять их стеснённые обстоятельства: европейские гранты не резиновые, а Израилю нужны только евреи. Но эта толкотня за места в спасательной шлюпке воображаемому «культурно-историческому пространству» — приговор.

Люди, сейчас гуртом кочующие по фестивалям и форумам, слишком зациклены на себе. Что в общем ожидаемо, ведь они – сплошь художники с сознанием собственной уникальности и исключительности, а не среда, из которой подрастает смена. Что бы они о себе ни думали, их сектантская когорта заведомо бесплодна. Ну кто из них хоть одного молодого автора привёл в литературу, помог издаться, написал отзыв, чтобы представить читателям? Кто помог неизвестному художнику выставиться? Кто продвинул начинающего кинодокументалиста на престижный фестиваль? Я среди них таких не знаю. Им самим когда-то помогали и помогли, но совсем другие люди, занимавшиеся этим по призванию и профессионально. А они и раньше, живя в стране своего языка, ни в каком пополнении своих тесных рядов не нуждались. Да и откуда теперь его взять? Не с «территории» же, от которой с презрением отмежевались. А другой естественной русскоязычной среды больше нигде нет и не предвидится.
Печальным итоговым звоночком будет для них появление на «территории» какого-нибудь неожиданного автора, например, «Кураховских рассказов», попавшего в военную мясорубку случайно или по глупости, но выжившего и способного рассказать о войне нечто не просто ужасное, но художественно новаторское. Что станет интересно всему миру, в отличие от стухшего эмигрантского междусобойчика. Или что-то иное в том же смысле. Кто знает. Но появиться оно сможет только в естественной среде родного языка. Что хорошо знали и понимали выдающиеся эмигранты первой, революционной волны, никогда от своей страны не отрекавшиеся.