Давид Гендельман (9 июня)

«Счастье финнов в том, что русские не считают их братским народом»

Дал интервью Александру Шелесту:

— До конца года каких-то обрушений фронта не просматривается, ставка России на продолжение медленного прогрызания, а в конце года обе стороны должны достать большой калькулятор, прикинуть накопление проблем – экономических, материальных и людских, и оценить возможности продолжения.

— Угроза Сумам состоит в усилении обстрелов при приближении ВС РФ, захват города на повестке дня сейчас не стоит, для этого россиянам нужно гораздо больше сил.

— Главным фактором этой войны, несмотря на дроны и разнообразную технологию, является соотношение живой силы на фронте. Мы это видели и в начале войны, когда после прорыва ВСУ мобилизация в РФ резко изменила картину с 180 тысяч на фронте в сентябре 2022 до более 400 тысяч в начале 2023, и видели и дальнейшую тенденцию: больше 500 тысяч в начале 2024 и больше 600 тысяч в начале 2025. Именно из-за этого наращивания и того, что Украина не может парировать таким же числом, война так и выглядит, иначе возможно Украина бы до сих пор наступала.

— Операция «Паутина» проведена прекрасно, а что она не влияет напрямую на ситуацию на фронте, то она и не должна влиять, война это комплексное мероприятие, в данном случае это снижение возможностей ВС РФ действовать по тылу Украины, плюс расходящиеся круги в виде необходимости бросать больше средств на защиту всех объектов даже в глубоком тылу России. Действовать надо по возможности на всю глубину, и украинцы насколько можно стараются подтягивать паритет в дальности средств поражения, о нехватке чего Залужный говорил в сентябре 2022. Радиус действия дальнобойных дронов уже больше 1000 км, а куда уж никакой дрон не долетит, туда поехали фуры с коптерами.

— В Украине многие считают, что Россия намеренно целит по мирным жителям, а я говорю, что России наплевать на мирных жителей, надо поразить военную, промышленную либо хозяйственную цель, значит надо, а сколько мирных украинцев погибнет при этом, им неважно. В философском смысле это возможно даже хуже, однако факт, что хотя любой человек это трагедия, чисто в холодном военном смысле мирных жителей гибнет мало, никакого сравнения ни со второй мировой, ни с многими другими войнами. Они просто не ставят это целью.

— Как я говорю с конца 2022, эта война приняла форму войны на истощение по типу ирано-иракской. Та война шла восемь лет, и сейчас в этой войне всё зависит от желания и боевого духа, чисто по ресурсам можно воевать еще долго, ни уровень потерь, ни уровень лишений еще не такой, чтобы треснуть физически. Кроме ядерного оружия, у России тоже нет какого-то вундерваффе, ну, будут еще Орешники, Искандеры, Кинжалы, Калибры и Шахеды, но по сравнению с бомбовой нагрузкой, ущербом и числом жертв, которые вынесли например британцы в ВМВ, это мелочи, было бы желание. То есть это вопрос к желаниям украинского общества и способностям к организации. Как я обычно привожу в пример Грузию: если бы даже грузины проявили чудеса организации, а Россия воевала против них, как против Украины, то Грузию бы всё равно затоптали, но Украину так просто не затопчешь, крупнейшая страна Европы и до 30 млн населения – вполне можно противостоять, если эффективнее организоваться во всех сферах.

— В некоем будущем, не обязательно скоро, но где-то эта точка есть, в процессе войны на истощение, если она до тех пор не закончится политическим решением, в Украине чисто математически придут и к снижению возраста мобилизации мужчин, и к мобилизации женщин. Потому что марсиане не прилетят, и какими-то украинцами воевать надо, и в этом шкафу придется открывать новые ящики. Добровольцев Украине не хватит, численный перевес России тут играет большую роль, и Россия всеми силами откладывает новую мобилизацию по внутриполитическим причинам и пытается и дальше обходиться добровольцами, а Украина так не может, и проект «18-24» это тоже показал.

— Война на истощение не обязательно закнчивается полным истощением и падением одной из сторон, на каком-то этапе одна из сторон может подвинуться на переговорах. И тогда встанут вопросы: является ли достигнутое соглашение достижением заявленных и реальных целей, стали ли условия соглашения хуже или лучше по сравнению с прошлыми условиями, если хуже, то за что воевали, если лучше, то стоило ли это жертв, возможно да, возможно нет, но это вопросы для будущей истории, пока мы еще не там.

— Европа кует щит, чтобы примерно к 2030 быть более готовой к войне с Россией, а пока она хотела бы, чтобы Украина продолжала воевать и оттягивать российские силы на себя. Европа помогает, но Украина воюет и проливает кровь. Но Европа не заставляет, это украинское решение, продолжать воевать или нет.

— Финский пример является близкой аналогией того, что Россия требует от Украины: отдать часть территории, ограничить свой суверенитет, «финляндизация» как нарицательное понятие, официальная оглядка на Россию во внешней и внутренней политике и т.д. С одной большой заковыкой: счастье финнов в том, что русские не считают их братским народом. А украинцев они братским народом считают, поэтому не отстанут. И поэтому можно понять украинцев, которые говорят, что соглашаться не надо, любое соглашение приведет просто к перерыву, а потом Россия пойдет войной снова. И вся эта тема расширения НАТО тоже это иллюстрирует: вступление Финляндии и Швеции в НАТО Россия в целом воспринимает спокойно, хотя в чисто военном плане это во многом опаснее, чем вступление в НАТО Украины. Если Украина вступит в НАТО, то российское руководство в этом пугает не приближение войск НАТО к своей границе и не подлетное время ракет, а уход Украины из-под российской руки. Финны ушли и ладно, они чужие, а украинцы свои, их отпускать никак нельзя. Короче, на всё надо счастье.