Статья «Российские солдаты устали от войны — но хотят дожать Украину» в «Нью-Йорк Таймз»

Предложение о перемирии на текущих позициях фронта для многих российских солдат звучит как поражение. Это тревожный сигнал для Кремля: если Владимир Путин решится остановить войну, не дойдя до заявленных целей, недовольство может прийти не только с Запада, но и из окопов.

С Запада, особенно со стороны Украины и её союзников в Европе, всё выглядит так, будто Дональд Трамп в своём стремлении поскорее закончить войну готов сдать Киеву позиции — или, напротив, слишком щедр на уступки Кремлю. Но с другой стороны фронта, из российских блиндажей и госпиталей, картина совсем иная. Там считают, что американские предложения мира — это почти ничего.

В беседах с «Нью-Йорк Тазмз»» 11 российских военнослужащих — действующих и бывших — выразили глубокое недоверие к дипломатии. Они категорически отвергают предложение Киева о безусловном перемирии и настаивают: воевать нужно до тех пор, пока не будут полностью захвачены все четыре украинские области, которые Кремль «аннексировал», но до сих пор контролирует лишь частично.

«Да, мы все устали, все хотим домой. Но если уж пришли — надо добивать. Иначе зачем тогда все эти жертвы?» — говорит Сергей, мобилизованный солдат, находящийся под Донецком. «Если сейчас остановимся, значит, все погибли зря».

Благодаря этим рассказам становится понятно, в каком моральном состоянии находятся российские военные. И показывает, с какими внутренними вызовами может столкнуться Кремль, если попытается закончить войну без победной картинки. Поспешная аннексия четырёх украинских регионов на раннем этапе войны сейчас играет против Путина: откат от этих целей воспримется как капитуляция.

Имена всех собеседников NYT подтверждены через соцсети и личные документы, но фамилии не раскрываются — из соображений безопасности.

Практически все солдаты с ожесточением говорили о том, что на фоне фронтовой мясорубки в тылу царит равнодушие. По их словам, чиновники и бизнесмены «жируют» за счёт войны, а общество предпочитает о ней не думать. Это создаёт опасный задел: даже если война закончится, интегрировать фронтовиков обратно в мирную жизнь будет невероятно сложно.

«Вы понимаете, что у нас теперь страна, где миллион человек умеют убивать и больше не боятся крови?» — говорит Дмитрий, бывший боец ЧВК. «И если этот миллион решит, что власть — не с ними, это будет серьёзная проблема».

Многие из собеседников находятся в тяжёлом внутреннем конфликте: они устали, мечтают об окончании войны, но при этом хотят, чтобы их личные потери имели смысл — то есть привели к победе. По оценкам независимых исследователей, суммарные потери России и Украины (погибшие и раненые) превышают миллион человек.

«Честно? Меня всё достало. Я варюсь в этом аду и больше не хочу», — говорит другой мобилизованный, тоже Дмитрий. Он и Сергей — среди 300 тысяч человек, которых в 2022 году экстренно отправили на фронт, чтобы остановить украинское контрнаступление. Они сыграли свою роль, помогли стабилизировать фронт, но домой их не отпускают.

Добровольцы, подписавшие контракты, тоже фактически оказались в бессрочной командировке. Демобилизация, возможная только в случае мира, остаётся их единственным шансом вернуться домой — живыми и целыми.

В разговорах солдаты жаловались на отсутствие отпусков, на коррупцию командиров и безразличие общества. Некоторые уверены: в Кремле и в армии мир не хотят — слишком много денег крутится вокруг военных госзакупок.

«Мне недавно видео прислали — девки, парни, бар, пляшут до утра. А у нас тут война. Про нас все забыли. Мы уже давно ни для кого не герои», — говорит Андрей, доброволец из Донецка.

Эта озлобленность делает любые территориальные уступки невозможными в глазах многих солдат. Там, где аналитики видят поле для компромисса, солдаты — землю, политую кровью.

«Мы показали силу. Против нас весь мир, и всё равно они особо не продвинулись», — говорит Евгений, контрактник, воевавший до конца 2023 года. «Я не хочу уступок. Я видел цену каждого клочка земли».

Сразу после вторжения Кремль провёл псевдореферендумы в четырёх украинских регионах —
Донецкой, Луганской, Херсонской и Запорожской — и объявил их «частью России». Сегодня Россия полностью контролирует только Луганскую область. Остальные — лишь частично: от 65 до 75% территории.

Украина долгое время отказывалась рассматривать любую сделку, которая закрепляла бы за Россией захваченные земли. Но недавно президент Зеленский смягчил позицию, согласившись на перемирие даже без гарантий безопасности. Фактически — на заморозку конфликта по текущей линии фронта.

На Западе это восприняли как болезненную уступку Кремлю. Миллионы украинцев останутся под оккупацией. Но и в самой России идея такого «мира» не вызывает восторга. Пропаганда за три года укрепила в сознании многих образ войны как битвы на выживание с Западом. В этом нарративе перемирие — не выход, а пауза перед новой войной.

«Если сейчас не будет перемирия, значит будем воевать до победного», — говорит Николай, ещё один солдат. «Потому что если остановимся — лет через пять-десять будет новый замес».

Ту же мысль высказывают и в Киеве: без гарантий Запада любая передышка закончится новой агрессией со стороны России.

С самого начала войны Путин заявлял, что его цели — «демилитаризация и денацификация» Украины. Это означало свержение её правительства, отказ от НАТО и «защиту русскоязычных», которых Кремль лживо называл жертвами геноцида.

По опросу независимого российского проекта «Хроники», почти половина россиян не поддержит мир, если он не приведёт к этим изначальным целям. Это создаёт для Путина политическую ловушку: даже его контроль над медиа не гарантирует, что «мир без победы» будет воспринят как успех.

Формально Путин может представить любое завершение войны как «стратегическую победу». Но внутренняя эрозия поддержки вполне реальна — особенно если вспомнить, как вывод войск из Афганистана в 1989 году деморализовал армию и стал одним из катализаторов распада СССР. Или как «победа» в Чечне в итоге помогла Путину прийти к власти — на фоне общего разочарования.
«Да, я за перемирие. Даже плохой мир лучше хорошей войны», — признаёт Дмитрий, бывший боец ЧВК. «Но мы уже слишком далеко зашли, чтобы остановиться».

Он делает паузу.

«А если это всё игра? Если Владимир Владимирович просто поиграл, убил миллион человек — и всё нормально? Мне кажется, такое правительство хорошим не назовёшь».

Фото: Nanna Heitmann/The New York Times