Александр Хоц. «Русский Крым»

Только сейчас наткнулся на стихотворение Александра Кушнера «Нашкрым» из сборника 2014 года. Вот уж, действительно, «Времена не выбирают, В них живут и умирают» — в том числе и репутационно. Питерская «школа» не брезгует имперством (Бродский — наиболее яркий пример).

Не будем придираться к мелким промашкам Кушнера. Например, упомянут Аю-Даг (Медведь-гора), но Крым, конечно, «русский». Или говорится, что «прежде чем упасть», перед Праскухиным из «Севастопольских рассказов» проносится вся его жизнь. На самом деле это происходит не «прежде чем упасть», а после этого.

Но всё это мелочи по сравнению с диким неуважением к антивоенному пафосу рассказов Толстого, на чьих героев ссылается Кушнер, доказывая «русскость» Крыма. Михайлов и Праскухин у Толстого — это воплощение фальши, карьеризма и лживости русского офицерства. Уверен, что сейчас Толстой заработал бы срок за «фейки об армии» и её «антипатриотичное» изображение.

Даже если в 2014 году Кушнеру была неочевидна позорная роль русской армии в Крыму, то куда делась интуиция поэта и опыт читателя Толстого? Вот две цитаты — стишок о «русском Крыме» и пример из «Севастопольских рассказов».

Конечно, русский Крым, с прибоем под скалою,
С простором голубым и маленькой горою,
Лежащей, как медведь, под берегом крутым.
Конечно, русский Крым, со строчкой стиховою,
И парус на волне, и пароходный дым.

Конечно, русский Крым. Михайлов и Праскухин,
Кого из них убьют в смертельной заварухе?
Но прежде чем упасть, — вся жизнь пройдет пред ним,
Любовь его и долг невыплаченный, — глухи
И немы, кто убит. Конечно, русский Крым.

И в ялтинском саду скучающая дама
С собачкой. Подойти? Нехорошо так прямо.
Собачку поманить, а дальше поглядим…
Случайная скамья, морская панорама,
Истошный крик цикад. Конечно, русский Крым.

Конечно, Мандельштам, полынь и асфодели.
И мы с тобой не раз бывали в Коктебеле,
И помнит Карадаг, как нами он любим
На зное золотом. Неужто охладели
Мы, выбились из сил? Конечно, русский Крым.

А вот российское офицерство в деле. Праскухин «открыл глаза и с самолюбивым удовольствием увидал, что Михайлов, которому он должен двенадцать рублей с полтиной, гораздо ниже [ближе к бомбе] и около самых ног его, недвижимо, прижавшись к нему, лежал на брюхе».

Сегодня речь идёт не о 12 рублях, а о миллионных контрактах, хотя нравы и цинизм — те же самые. Русским поэтам эти качества тоже не чужды, — тем более, что после текста Бродского о «хо*лах» и «брехне Тараса» стесняться уже нечего…