Катя Марголис (9 мая)

Хотя в моей жизни был достаточно долгий период католичества, я, пожалуй, не буду присоединяться к хору вчерашних военных аналитиков, позавчерашних вирусологов, а нынешних католиков, и подробно обсуждать, как именно белый дым повлияет на Bелый дом или наоборот после избрания американского Папы. Habent papam и прекрасно.

Особенно удачно выбрана дата — надеюсь белый дым и бурное обсуждение вокруг затмит парад путинского рейха в стране победившего развитого фашизма.

Жаль, в свое время (в мае 2022) сорвалась прекрасная художественная акция Danila Tkachenko, когда во время путинского парада Красную площадь, по замыслу автора, должен был затянуть желто-синий дым (фсбшники за несколько часов до акции нагрянули в квартиру, откуда акция готовилась и где под кондиционеры за окнами были вделаны сотни дымовых шашек, но Данила должен был запустить шашки дистанционно и успел выехать заранее).

Ну белый — так белый.

Диагноз и так давно поставлен. Шизофашизм.

Фашизм под маской борьбы с фашизмом.

Но от поставленного диагноза не легче, если маньяк на свободе, а его даже сбежавшие подданные продолжают праздновать кровавые праздники обсуждать что угодно, кроме своего личного вклада в нынешний фашизм и ответственности за него.

Некоторые даже пишут петиции: мол, не отдадим, не дадим нынешним временщикам опозорить святой день наших дедов. Историческая эффективность этих петиций и попыток провернуть кровавый фарш нынешней войны и прошлых российских агрессий и геноцидов назад, на мой взгляд, примерно такая же, как если бы индийцы году в 1944 начали собирать подписи и выступать за защиту свастики оскверненного символа солнца их дедов.

Увы, есть вещи необратимые. Как и символы.

Главная нынешняя беда – именно та победа, что послужила завесой преступлений, совершенных повсюду, от Берлина до Читы. Победа, позволившая миру закрыть глаза на ГУЛАГ, который продолжает и сейчас самовоспроизводиться в российском обществе, в метрополии и в диаспоре, в повседневных практиках, в речи, в реакциях и психологии — на всех уровнях.

День Победы над фашизмом/нацизмом во всем мире — 8 мая.

9 мая со всеми его атрибутами культа победобесия навсегда останется днем победы фашизма. Шизофашизма — фашизма, утвердившего себя под знаменами той беды-победы, под маской борьбы с фашизмом.

«Российский фашизм – сокращенно РФ», – сказал как-то президент Зеленский.

9 мая – день шизофашизма, не только победившего в одной отдельно взятой империи, но продолжающего наступать и угрожать миру. Опять-таки в обоих смыслах.

И, пока не будет снята да отодрана с личной ностальгией и болью пелена вранья, которая десятилетиями окутывала и представления россиян о Второй Мировой, никаких сдвигов не будет.
Пока в ходу будет лживый термин Великая Отечественная.

Ибо нет никакой Великой Отечественной войны.

Нет и не было.

Сам термин – часть затянувшейся на десятилетия операции прикрытия, не отрефлексированной по сей день сталинской пропаганды, призванной и успешно сумевшей замаскировать в сознании миллионов участие СССР в войне на стороне фашизма. И если уж империя Россия позиционирует себя наследницей и правопреемницей СССР — то ответственность за начало Второй Мировой и на РФ.

Потому что нет никакой Великой Отечественной. Есть Вторая мировая, которую СССР начал вместе с гитлеровской Германией, а продолжил против нее лишь потому, что один монстр решил избавиться от второго.

Черчилль решил (и вероятно, правильно), что ради победы над Гитлером можно объединиться «хоть с самим чёртом». Чёрт от этого, однако, не перестал быть чёртом.

«Выбравшие меньшее зло очень быстро забывают, что вообще выбрали зло», – писала Ханна Арендт.
Только вот зло о своей сущности не забывает и занимает весь предоставленный объем. Ключевое слово— предоставленный.

В том числе искажением пропорций, враньем, умалчиванием, апроприациями манипуляциями и переписывание истории задним числом и за чужой счет.

Недаром именно искажение памяти о Второй Мировой и неотъемлемость этой истории от истории Гулага, которую даже самые передовые историки излагают почему-то отдельной главой, словно эта тема и в головах по-прежнему обнесена колючей проволокой, в то время как именно в контексте ГУЛАГа и существуют и та победа-беда, и возможность дальнейшего роста этой опухоли при попустительстве западного мира, и подмена ее активным милитаризмом.

Именно комплект ГУЛАГ+беда/победа + искажение памяти об этом неразрывном союзе и стали ключевым механизмом нынешней российской агрессии — и неслучайно именно манипуляции историей обозначены пунктами 3-4 резолюции Европарламента «Дезинформация и фальсификация истории Россией для оправдания её агрессивной войны против Украины».

Резолюция Европейского парламента от 23 января 2025 года о дезинформации и фальсификации истории Россией для оправдания её агрессивной войны против Украины (2024/2988(RSP)):
Пп. 3-4:

«3. Осуждает систематическую фальсификацию истории и использование искаженных исторических аргументов российским режимом, таких как те, что связаны с Пактом Молотова-Риббентропа, в попытке манипулировать общественным мнением внутри России для поддержки преступных действий, таких как незаконная война агрессии против Украины, подорвать международную поддержку и помощь Украине, а также стереть уникальную культурную и историческую идентичность Украины; осуждает утверждения России о праве на исключительные зоны влияния за счет суверенитета и территориальной целостности других государств как несовместимые с международным правом.

4. Осуждает неспособность Российской Федерации принять ответственность за преступления Советского Союза и ее преднамеренное препятствование историческим исследованиям путем отказа в доступе к архивам Советского Союза.»

80 лет срок обнуления живой памяти. Непосредственной передачи свидетельства от тех живых (чудом оставшихся в живых между этим молотом и серпом) дошедших до Берлина, а не сгинувших в Чите или в расстрельных оврагах, для которых внутренняя форма слово «победа» все же отзывалось болью бедой, но НКВД-КГБ, сумевшие отождествить себя с этой победой, превратили и ее в поддельную монету.

И она досталась сегодняшнему обывателю полностью девальвированной, а теперь не только окончательно растоптана, но и стала оправданием чудовищных преступлений, в которых равнодушно или активно участвуют россияне.

Именно ощущение себя победителями так хорошо встраивается в многовековой имперский нарратив. Подкармливает эгоцентризм и уверенность в собственной непричастности и неподсудности.

Именно та победа — один из самых опасных осколков кривого зеркала российской истории даже для тех, кто, казалось бы, против нынешнего режима и не болен победобесием.

В картине важны прежде всего композиция и пропорции.

Да, мы слышали что-то об изнасилованиях немецких женщин советскими солдатами, но это какой-то маргинальный эпизод, а победителей не судят.
Да, штрафбаты – читали, ужасались, но не это же главное. (Главным почему-то всегда оказывалась не человеческая жизнь – а что тогда?)
Да, в дома расстрелянных «врагов народа» заселялись выжившие. Но победителей не судят.

Да, и прилагательное «трофейный» было нормализованным, нейтральным обозначением провенанса еще в моем детстве.
Трофейные часы. Трофейный портсигар. Трофейные фильмы.

И, содрогаясь от физиологических отправлений.ру в украинских домах и мародерских списков почтовых отправлений, сегодня уже мысленно добавляешь «трофейный телевизор», «трофейные аудиоколонки», «трофейные 85 кг одежды», содрогаешься теперь и от осознания смысла этого такого привычного с детства слова.

А дальше насилие и враньё. Нормализованное на всех уровнях и во всех стратах.
Never again в русском переводе на наших глазах превратилось в «можем повторить».
А «победителей не судят…» обернулось Бучей, Мариуполем, Ирпенем, Изюмом.

Вижу это на каждом бытовом шагу.

То, как ведут себя россияне, например, тут в Венеции, в гостях, в обществе.

Смесь комплекса неполноценности и вседозволенности. Послереволюционный выпестованный советской властью и постсоветским опытом типаж лакея-хозяина.

Как в большинстве своем .ру считают всех европейцами с их ценностями и эмоциями за дурачков и , как все местные правила оказываются не для них, а существуют только для лагерного начальства, которое нужно объехать на кривой козе, как не выказывают удивления и радости (ибо в рамках тюремного менталитета это эмоции уязвимости — признания, что ты чего-то не знал и ожидал), как не умеют просить прощения и признавать ошибки (ведь это тоже «слабина» по законам зоны, а мы-то победители!), как в упор не видят собственной несвободы, как травят тех «своих», кто посмел отказаться от этой идентичности общака и круговой поруки — будь tо самые запутинцы или «рафинированная» московско-питерская «интеллигенция « в изгании-послании.

Впрочем, никакой интеллигенции как класса в понимании, скажем, моей бабушки давно не существует. Остались осколки . Те же, кто считает себя интеллигенцией, есть просто образованцы. Неважно даже, провластные или оппозиционные. Интеллигентности там не ночевало.

И про Европу. Которая в этом союзе со злом на фоне дыма Бухенвальда (который впрочем тоже до поры до времени не замечала) предпочла не заметить даже задним числом масштаб не прекращавшего ни на секунду своего конвейера архипелага Гулаг, проникшего сегодня в каждую пору российской жизни и сознания и подсознания.

Европа, которая дала себя и дальше (часто не бесплатно) очаровать мифом о великой и таинственной российской душе и культуре, который не смогли пока поколебать в самом ее основании ни кадры разорванных российскими ракетами детей, не руины городов, ни свидетельства пыток в подвалах на оккупированных территориях…

Сегодня отмечается праздник—день Европы.

Так вот, Европе хорошо бы обратиться и к своей травматически вытесненной памяти о «дне победы.ру».

Вспомнить, как именно входили «победители « в Европу. И сравним. Найдите пять отличий.

Я не нахожу ни одного— от массовых изнасилований как главного метода закрепить свою «победу» до загаженных эккрементами чужих домов. Не говоря уж «трофейных» унитазах.

И вообще о сортирно-сексуальной фиксации на всех уровнях, начиная с высшего руководства как признаке личностного недоразвития на уровне общества.

Текст получился опять длинный, но в заключение к «празднику великой победы советского воина» не могу не привести кнебольшое свидетельство:

(Андрей Тимченко via Павел Заякин):

24 марта 1945 года наш “благородный советский союзник” вошёл в Данциг. 50-летняя данцигская учительница сообщала, что её племянница, 15 лет, была изнасилована семь раз, а другая племянница, 22 лет, была изнасилована пятнадцать раз.

Советский офицер сказал группе женщин искать убежища в соборе. Когда они собрались там, туда зашли большевистские звери, и под звуки колоколов и органа “отпраздновали” гнусную оргию, всю ночь насилуя всех женщин, некоторых более тридцати раз.

Католический пастор в Данциге показал: ”Они насиловали даже 8-летних девочек и убивали тех мальчиков, которые пытались заслонить своих матерей”. Его высокопреосвященство британский архиепископ Бернард Гриффин (Bernard Griffin) с целью изучения условий объехал Европу.
Он сообщал: “В одной только Вене они изнасиловали 100 000 женщин, причём не один раз, а много раз, включая недостигших 10-летнего возраста девочек и старых женщин”.
Женщин распинали на дверях сараев и перевернутых телегах, или, изнасиловав, давили гусеницами танков. Их детей тоже зверски убили. Сорок французских военнопленных, работавших на окрестных хуторах, предполагаемые освободители расстреляли.

Та же судьба постигла и признанных немецких коммунистов. Действия красноармейцев не были проявлением бессмысленной жестокости – это был методичный садизм.»