Катя Марголис (29 апреля)

И вот когда в следующий раз кому-то из хор.ру или из trump.ru или пис.eu или кому угодно захочется поговорить о том, что уж ладно, пусть бы отдали РФ оккупированные уже территории — мол, «лишьбынебыло войны», пусть посмотрит сначала в лицо украинской журналистки Виктории Рощиной, которая заплатила самую страшную цену за то, что хотела рассказать миру о том, что творят россияне на оккупированных им территориях.

Тело украинской журналистки Виктории Рощиной российские власти передали без глаз, мозга и части гортани. Таким образом они пытались скрыть следы пыток.

Рощина находилась в российском плену с августа 2023 года, её пытали током и довели до истощения. Как утверждала российская сторона в октябре 2024 года, Рощина скончалась во время этапирования из Таганрога в Москву. В феврале этого года Россия отдала её тело в рамках обмена погибшими в пакете с надписью «НМ СПАС 757‎» (Неопознанный мужчина, ‎суммарное поражение артерий сердца, порядковый номер 757). В нём обнаружили замороженное тело журналистки в состоянии глубочайшего истощения с биркой «‎7390 Рощина В. В.».‎

Выяснилось, что перед отправкой из тела Рощиной удалили глазные яблоки, мозг и часть гортани. Подъязычная кость была сломана, вероятно, женщину душили, а органы вырезали, пытаясь скрыть следы насилия и пыток.

«Гортань может быть хорошим доказательством удушения. Когда человека душат, у него чаще всего ломается подъязычная кость. При удушении в белках глаз можно обнаружить кровотечение, а в мозге — недостаток кислорода», — рассказал опрошенный журналистами судмедэксперт.

«На теле выявлены <…> ссадины и кровоизлияния на разных частях тела, сломанное ребро, повреждение шеи и возможные следы от применения электротока на стопах», — заявили в украинской прокуратуре.

Рощину схватили на оккупированной части Запорожской области. Она собирала информацию о проведении Россией выборов на оккупированных украинских территориях, разрушении Каховской ГЭС и ситуации на Запорожской АЭС. (Via @aktivatika)

Сколько можно рассуждать о территориях, сколько можно прятаться от очевидного ради собственного комфорта?

Что это, если не соучастие?

Оккупация не форма мира, это форма войны в ее самых чудовищных и бесчеловечных формах à la russe: это насилие, похищения, пытки и беззаконие под покровом молчания, которое достигается тем же насилием, похищениями, пытками и беззаконием.

Речь не о территориях, а о людях, которые будут обречен на то же, чему подвергли Викторию именно за попытку рассказать о том, что происходит с людьми на территориях. Потому что, узнав это, заглянув в эту бездну, развидеть это невозможно.

Смотреть и не отворачиваться от этого ужаса и перестать рассуждать о территориях вне людей — это minimum minimorum того, что мир должен тем, кто уже никогда его не увидит.