Катя Марголис (25 апреля)

Сегодня 110 лет.

И нет, это тоже нельзя забывать.

И на фоне геноцидов, происходящих прямо сейчас, память о геноциде армян, настойчиво затаптывавшаяся столько десятилетий, признанная с таким опозданием и не признанная, например, Израилем— государством, целиком состоящим из потомков, чудом выживших в геноциде…, память о зверски убитых армянах только за то, что они были армянами, особенно важна.

Бывают люди-праведники по природе своей. Именно на их долю выпадает ветер, мор, глад и трус, но именно их незамутненый взгляд позволяет навести на фокус размытый контур истории.

Во времена, когда размытость внутренних границ неизбежно приводит к слепому пятну, к разросшемуся бельму, постепенно вытесняющему все привычные очертания и заменяющие его на предложенное извне и разделенное большинством, когда поле помутненного зрения превращается в поле боя — видение именно таких людей наводит на резкость, освещает путь, а их присутствие освящает эпоху. Об одном таком человеке я пишу каждый год 24 апреля.

Ту выставку открывали в музее при библиотеке Марчиане на Сан Марко. Народу слетелось, что голубей на площади. Еще бы — уникальные кадры немецкого офицера не побоявшегося не только снять, но и приложившего все доступные ему средства, чтобы вывести и сделать достоянием гласности геноцид армян столетней давности.

Армин Вегнер https://it.wikipedia.org/wiki/Armin_Theophil_Wegner был просто военным, просто медиком, но в Первую мировую служба закинула его в Османскую империю, где он стал свидетелем, того, что по-прежнему почему-то не находит первых страниц в мировой истории — уничтожение турками тысяч армян, марш смерти по пустыне, черные глаза и косы, пронзительные лица мертвых людей.

Он вернулся в Германию с этими снимками, которые у него хотели изъять, но к удивлению своему не был или почти не был услышан. Он писал американскому президенту Вильсону, он стучался во все двери. В поисках справедливости он метнулся в сторону коммунизма.

И вот уже 27-й год, и он в составе делегации немецких писателей едет в Советский Союз. Все зачарованы масштабом творящейся там стройки истории. Вегнер ждет этой поездки, как просветления. Но праведник в нем не дает себя убаюкать никакими речами и масштабами. Вегнер вопреки самому себе видит ужас тоталитаризма и насилие там, где его едва еще различали куда более осведомленные в русских делах западные люди, и пишет книгу Five Fingers Over You — чрезвычайно разоблачительный отчет об этой поездке и о том, что, по его мнению, ждет несчастный русский народ, безошибочно предрекая сталинизм.

Армин Вегнер не остался в долгу и перед нацизмом. Женившись на еврейской красавице-писательнице Лоле Ландау, которая родила ему любимую дочь, Армин первым не смог смолчать, написав уже 1933 году открытое письмо Гитлеру о расовых законах, преследовании евреев и о том, что он не может видеть, что делают новые порядки с его родной Германией, вне которой он себя не мыслил.

Последней каплей, заставившей его написать это письмо, стал каприз дочки, вернувшейся из школы, над тарелкой супа. Кажется, оно так и называлось «Размышление над тарелкой супа». Прозорливый отец угадал в этом отчаянном протесте всю глубину затравленности маленького вверенного ему существа. За Армином пришли быстро. Гестапо, пытки, концлагерь Ораниенбург, откуда (времена все-таки еще были ранние) он тем не менее вышел живым и бежал в Рим, сменив имя. С женой, ставшей в результате преследований ярой сионисткой и не мыслящей своей дальнейшей судьбы вне Палестины, он разошелся во взглядах, а потом и просто. «Германия отняла у меня все. Даже жену».

Всю жизнь он продолжал свидетельствовать о том, что выпало ему увидеть. Всю жизнь он добивался правды. Праведный глаз вопиющего в пустыни не мог смириться с нежеланием людей видеть и знать. Он умер в возрасте 92 лет в Риме, и на его могиле выбито \\Amavi iustitiam odi iniquitatem //Propterea morior in exsilio («Я любил правду и поэтому умер в изгнании»). Блаженны изгнанные правды ради. Армин Вегнер причислен к сонму праведников среди народов, в музее Яд-Вашем есть его страничка и его дерево,

Более десяти лет назад на моей собственной выставке в палаццо Zenobio, историческом армянском палаццо в Венеции, мне посчастливилось встретить его сына. Что-то свое, родное, родовое заставило нас сразу заговорить о главном. Мы обменялись адресами и даже открытками. Но на открытии нынешней выставки фотографий Вегнера, посвященной памяти столетия геноцида армян, синьора Вегнера-младшего уже не было. Ему же было за 80. Волны бегут, накатывают. Их так много ушедших в последние годы. Лучших. Каких больше нет.

Армянская история слита с венецианской. Армянский дом — domus Arminorum в Венеции — был рядом с пьяццей Сан Марко-Calle dei Armini, там и по сей день есть надписи по-армянски. Уже в XIV веке на острове San Giorgio было армянское кладбище. В 1434 году есть упоминание об армянской церкви. И одновременно с Альдо Мануцио в Венеции была напечатана первая книга по-армянски и началось армянское книгопечатание, в котором не меньше прославился Абгар Тохатеци. Многие армяне обрели венецианские титулы. В 1717 году в Венеции, на острове Святого Лазаря появился монастырь — теперь это Isola degli Armeni — монастырь и потрясающая библиотека.

В 1836—1996 годах в Венеции действовал армянский колледж Мурад-Рафаелян — в стенах того самого palazzo Zenobio, где я и встретила Вегнера -младшего.

Венеция помнит.

Потому что только в долгой и не избирательной памяти залог неповторения.