Владимир Пастухов (23 апреля)

Несостоявшаяся стрелка часто проясняет в отношениях сторон больше, чем состоявшаяся.

План Трампа перестал быть секретом. Похоже, он был опубличен не без помощи Украины, руководство которой опасается, что бульдоги под ковром удушат украинскую мечту о военной победе над Россией, и старается сейчас обеспечить себе международную поддержку методами так не любимого Трампом «воукизма» — то есть с помощью прямой апелляции  к международному общественному мнению, минуя головы западных правительств и, прежде всего, минуя самого Трампа. Это жесткая и опасная игра в стилистике «пан или пропал», но чем дольше я за ней наблюдаю, тем больше у меня сомнений  в том, что Зеленский на самом деле пан.

В некотором смысле можно сказать, что довольно замусоленные карты, находившиеся на руках у игроков аж с 2014 года, наконец положены на стол. Даже самое беглое знакомство с ними показывает, что главным и чуть ли не единственным вопросом, вокруг которого строится вся игра, является вопрос о территориальных уступках Украины. Все остальные вопросы обозначили себя как либо решаемые, либо игнорируемые, либо вообще фейковые. И лишь вопрос о территориях продолжает стоять ребром.

Территории не были целью этой войны, но стали. Причины войны вообще не в Украине, а в тупике отношений России с Западом (в первую очередь – с США). В конечном счете Путин решил разрубить этот гордиев узел, а Байден решил дать ему помахать мечом, полагая, что меч сточится раньше, чем развяжется узел. Вышло наоборот (в связи с чем и всплыл Трамп с его повесткой). К сожалению, этот гордиев узел пришлось разрубать на теле Украины.

То есть, не являясь изначально действительной причиной  российской агрессии, спор о территориях стал впоследствии для нее поводом и идеологическим обоснованием со стороны России. Но, когда выяснение отношений между Россией и Западом окончательно зашло в тупик (что в Вашингтоне осознали раньше, чем в Европе, и стали действовать по принципу «вовремя предать – это не предать, а предвидеть»), территориальный вопрос вышел на первый план и неожиданно стал чуть ли не главным и единственным. Так же как для Украины понимание «победы» редуцировалось до «возвращения территорий», так и для Путина понимание «победы» схлопнулось до «территориальных приобретений».

Территории для обеих сторон  потеряли свой первоначальный смысл и  трансформировались в сакральный трофей, имеющий символическое и культовое значение для обеих сторон.

Это делает переговорную ситуацию крайне сложной. В рамках такого схематичного восприятия победы любое компромиссное соглашение будет трактоваться как частичная капитуляция одной из сторон. Если Россия прекращает огонь, не закрепив за собой хотя бы часть оккупированных территорий, то это – капитуляция Путина. А если Зеленский ради перемирия соглашается хотя бы на частичное признание оккупированных  территорий российскими, – это капитуляция Украины.
Таким образом, ни обойти, ни объехать этот вопрос невозможно. Его неразрешимость будет препятствием для любого компромиссного соглашения о перемирии. Либо Россия добивается признания части или всех оккупированных территорий, либо война продолжается – в практическом плане третьего не дано.

Все разговоры о прекращении огня без условий на данном этапе войны являются либо маниловщиной, либо ведутся с целью пропаганды. В ближайшее время мир может наступить только в том случае, если Зеленский соглашается на легитимизацию хотя бы части путинских завоеваний, либо война будет продолжена до того момента, когда оформится новая геополитическая ситуация. Такова реальность, данная нам в кровавых ощущениях. Но ее нужно видеть, понимать и уважать, а не жить в мире дополненной реальности, в которой все неприятные ощущения можно утопить в словах..