Автор: 
Перевод текста "То Please a Shadow" выполнен по изданию: Joseph Brodsky. Less Than One. Selected Essays. Farrar Straus Giroux, New York. 1986. |
Когда писатель прибегает к языку иному, нежели его родной, он делает это либо по необходимости, как Конрад, либо из жгучего честолюбия, как Набоков, либо ради большего отчуждения, как Беккет. Принадлежа к иной лиге, летом 1977 года в Нью-Йорке, прожив в этой стране пять лет, я приобрел в лавке пишущих машинок на Шестой авеню портативную «Lettera 22» и принялся писать (эссе, переводы, порой стихи) по-английски из соображений, имевших мало общего с вышеназванными. Моим единственным стремлением тогда, как и сейчас, было очутиться в большей близости к человеку, которого я считал величайшим умом двадцатого века: к Уистану Хью Одену.
Конечно, я прекрасно сознавал тщетность моего предприятия, не столько потому, что я родился в России и в ее языке (от которого не собираюсь отказываться — и надеюсь, vice versa1), сколько из-за интеллекта этого поэта, который, на мой взгляд, не имеет себе равных. Тщетность этих усилий я сознавал еще и потому, что Оден уже четыре года был мертв. Однако, по моему мнению, писание по-английски было лучшим способом приблизиться к нему, работать на его условиях, быть судимым если не по его кодексу интеллектуальной чести, то по тому, что сделало в английском языке кодекс этот возможным. Эти слова, сама структура этих предложений, — все указывает любому, кто прочел хотя бы одну строфу или один абзац Одена, на мой полный провал. Для меня, однако, провал по его меркам предпочтительней успеха по меркам других. К тому же, я знал с самого начала, что обречен на неудачу; была ли трезвость такого рода моей собственной или заимствованной из его писаний, я уже не берусь судить. Все, на что я надеюсь, изъясняясь на его языке, что я не снижу его уровень рассуждений, его плоскость рассмотрения. Это — самое большее, что можно сделать для того, кто лучше нас: продолжать в его духе; и в этом, я думаю, суть всех цивилизаций.
Я знал, что по темпераменту и в других отношениях я иной человек и что в лучшем случае меня будут считать его подражателем. Однако для меня это был бы комплимент. К тому же я располагал второй линией обороны: я всегда мог отступить к писанию по-русски, в котором чувствовал себя довольно уверенно и каковое даже, знай он этот язык, ему, возможно, понравилось бы. Мое желание лисать по-английски не имело ничего общего с самоуверенностью, самодовольством или удобством; это было просто желание угодить тени. Конечно, там, где он находился в ту пору, лингвистические барьеры вряд ли имели значение, но почему-то я думал, что ему бы больше понравилось, объяснись я с ним по-английски. (Хотя, когда я попытался сделать это на зеленой траве Кирхштеттена теперь уже одиннадцать лет назад, ничего не вышло; мой английский в то время больше подходил для чтения и слушания, чем для разговора. Возможно, это и к лучшему.)
Неспособные, говоря иначе, вернуть всю сумму того, что было дано, мы стараемся отдать долг, по крайней мере, той же монетой. В конечном счете, он сам так поступал, заимствуя донжуановскую строфу для своего «Письма лорду Байрону» или гекзаметры для «Щита Ахилла». Ухаживание всегда требует некоторой степени самопожертвования и уподобления, тем более, если ухаживаешь за чистым духом. Будучи во плоти, человек этот сделал так много, что вера в бессмертие его души становится как-то неизбежной. То, с чем он нас оставил, равнозначно Евангелию, вызванному и наполненному любовью, которая является какой угодно, только не конечной — любовью, которая никак не помещается целиком в человеческой плоти и потому нуждается в словах. Если бы не было церквей, мы легко могли бы воздвигнуть церковь на этом поэте, и ее главная заповедь звучала бы примерно так:
Если равная любовь невозможна,
Пусть любящим больше буду я.
(Подстрочный перевод)
http://brodsky.ouc.ru/poklonitsya-teni.html
Дорогие друзья! Мы обсудили очень важную тему. Совершенно очевидно, что никакой консенсус по ней невозможен. В связи с этим мне вспомнилась одна историческая шутка, которая, мне кажется, здесь подходит. В период перед Восстанием Бар-Кохбы по Иудее блуждали так называемые «бандитские шайки», действия которых некоторые историки определяют как подготовительные к восстанию, но другие историки спорят с этим, называя этих людей обыкновенными ворами и бандитами. Кто здесь прав для моего рассказа не имеет значения. Одна такая шайка пришла однажды мыться в баню. В эту же баню и в тоже время пришел мыться еврей Шайка. Он пришел со своим тазиком (шайкой). Видит Шайка, что в бане сидит шайка бандитов. Испугался он. «Шайка тут», — сказал он, показывая одной рукой на себя, а другой — на свой тазик. Так он и спасся. Вот и мне хочется сказать, чтобы спастись: «Шайка тут». Всего вам доброго! Спасибо!
Копия моей записи в комментариях от 18 марта 2012 года:
125-ти самым известным писателям Америки и Англии было предложено составить списки 10-ти (по их мнению) самых великих книг и самых великих писателей всех времен, исходя из принципа: №1 – 10 баллов, … , №10 – 1 балл. Получился список десяти самых великих писателей всех времен:
1 Л.Толстой – 327 баллов;
2 У.Шекспир – 293;
3 Дж.Джойс – 194;
4 Вл.Набоков – 190;
5 Ф. Достоевский – 177;
6 У. Фолкнер – 173;
7 Ч. Диккенс – 168;
8 А. Чехов – 165;
9 Г. Флобер – 163;
10 Дж.Остин – 161.
Источник: газета АМИ №4(512) от 28.02.2012
Уважаемый Ефим, спасибо! Я знаю эту статью, но с удовольствием перечитала. Согласитесь, тот случай, когда не хочется спорить, а только порадоваться таланту и Бродского, и Хью Одена. Но поклониться все равно не захотелось :).
Когда-то моя младшая дочь принесла из школы (израильской, конечно) фразу учителя, что в России культура возведена в ранг религии, поскольку людей лишили права быть религиозными. По-моему, именно этот процесс мы и наблюдаем до сих пор, об этом невольно говорит и Бродский. Не будем забывать также, что сам Бродский — человек творческий, т.е. очень впечатлительный, склонный к усиленным переживаниям и преувеличениям. Сама страдаю излишней увлеченностью, влюбляюсь в стихи, картины, даже, стыдно сказать, в некоторые песни. Но это не значит, что нужно весь народ заставлять кланяться писателю или поэту. Во-первых, разным людям требуются разные авторы — кому-то для души нужны стихи Цветаевой, а кому-то и Симонов кажется сложным. То же и с писателями! Известно, что люди делятся на поклонников Достоевского или Толстого. Я, например, почитаю Достоевского, но боюсь его, мне кажется, в его таланте не обошлось без руки дьявола. И посему не слишком хочется поклониться. С другой стороны, Лев Николаевич потрясающий бытописатель и труженик, я его очень уважаю и люблю его романы (не все, правда). Но и Мечников был великим тружеником и не меньше сделал для человечества. Просто спину сломаешь в поклонах!
На этой грустной ноте вынуждена закончить. Но буду рада услышать Ваше мнение!
Спасибо! Бродский, действительно, мог быть увлеченным, но и мы с вами, Вы и, думаю, я, тоже не холодные сапожники. Поклониться таланту и человеку – его носителю, это некоторое творческое преувеличение – гипербола, вполне разрешенная Бродскому, но и, простите за нескромность и даже тем более, мне. Что касается Льва Толстого, по всем опросам занимающего в литературной и культурной среде мира первое место среди писателей всех времен и народов, то в отношении его такая гипербола вполне допустима, и в этом и был пафос моей статьи, четвертой сверху по приведенным мной для Вас ссылкам. Именно там я привожу выполненное Бродским сравнение Толстого и Достоевского, не в пользу Толстого по его мнению.
Мне бы хотелось, чтобы Вы, если не сразу, то постепенно, нашли время посетить хотя бы ссылки 3, 4 и 5, показывающие насколько литературные предпочтения наших блогеров связаны с их бытием. Для Вас может стать открытием, что Карл Маркс жив.
Ефим, не в порядке спора, а из чистого любопытства:
«… Что касается Льва Толстого, по всем опросам занимающего в литературной и культурной среде мира первое место среди писателей всех времен и народов, то в отношении его такая гипербола вполне допустима, и в этом и был пафос моей статьи …».
Bопрос: вы только писателей ранжируете по всем опросам, или еще кого ? Художников там всяких, музыкантов ?
Набрёл тут у М.К.Мамардашвили… Он приводит эпизод из Венедикта Ерофеева, когда один пьяный спрашивает другого: Ваня, как ты думаешь, по какую сторону Пиренеев больше ценят русского человека, по ту или по эту? И продолжает: «… духовные явления случаются, потому что люди думают, улыбаются, песни сочиняют, и в этих актах и явлениях бытия совершенно нет никакого заряда, направленного на то, чтобы нас любили по эту сторону Пиренеев и не любили по ту сторону». Нам же предлагается поверить, что, переехав Пиренеи, мы перестали что-то ценить потому, что оно осталось по другую сторону.
И второе… из Мамардашвили же:
«…продуктом классической культуры и философии всей эпохи Просвещения и прогрессизма было сознание интеллектуалов, или интеллигенции, которое я называл просветительским абсолютизмом. Это — сознание знания за других, какой-то особенной сакральной приобщённости к Добру, Красоте, Истине с большой буквы и опекание общества, масс людей от имени Красоты с большой буквы, Истины с большой буквы и так далее, что в самой завершённой форме выразилось в русской культуре, в так называемом учительстве русской литературы, в манере поучения, учения кого-то чему-то, наставления при, естественно, ущербе для самого литературного дела, для искусства, которое казалось чем-то вроде барского греха. На фоне страданий народа это просто барский грех заниматься толковым построением текста, например, или же живописной картины, стыдно как-то. Надо учить, а чтобы учить, надо. Значит, существует претензия на знание за кого-то и ради кого-то».
Гений Льва Толстого в лучшей части написанного им оберёг его от «ущерба для самого литературного дела», но во впадении в учительство он, пожалуй, в русской литературе недосягаем.
Это учительство, как свойство культуры, находит и массовый спрос. Я не случайно говорю «массовый», а не «читательский» — людей, прочитавших «Войну и мир» от корки до корки (о понявших и насладившихся не говорю — просто одолевших прочтение) не больше, чем одолевших «премудрость скучных строк» марксова «Капитал». Но для того, чтобы считать Толстого учителем и в пояс кланяться ему, этого достаточно. Типа «Пушкин — наше всё» — а что он написал? — Ну, «Онегин» и «Бородино» (видимо агглютинация «дяди самых честных правил» и «Скажи-ка, дядя, ведь недаром…» из школьного курса.
Думаю, что оба утверждения Мамардашвили имеют прямое отношению к обсуждению желания и нежелания оказавшимся в одночасье по «разные стороны Пиренеев» поклониться Толстому это имеет непосредственное отношение. Тем более, что сам Е.Левертов подчёркивает неразрывность «язык — литература — народ» и балансирует на грани их синонимизации.
IMHO.
Вообще-то «Бородино» («Скажи-ка дядя») — это Лермонтов.
«Думаю, что оба утверждения Мамардашвили имеют прямое отношению к обсуждению желания и нежелания оказавшимся в одночасье по “разные стороны Пиренеев” поклониться Толстому это имеет непосредственное отношение.» — полностью согласен.
«Тем более, что сам Е.Левертов подчёркивает неразрывность “язык – литература – народ” и балансирует на грани их синонимизации.» — согласен, но не балансирую, а утверждаю, в особенности по «отношению к обсуждению желания и нежелания оказавшимся в одночасье по “разные стороны Пиренеев”.
«Нам же предлагается поверить, что, переехав Пиренеи, мы перестали что-то ценить потому, что оно осталось по другую сторону.» — это так, но это индивидуально. У одних так, а у других могла быть и обратная последовательность.
«Вообще-то “Бородино” (“Скажи-ка дядя”) – это Лермонтов.»
Могу лишь повторить предложение, которое сделал вчера Борису Дынину: не обращаться со своим чувством юмора, как Скупой Рыцарь с золотыми. 🙂
«это так, но это индивидуально. У одних так, а у других могла быть и обратная последовательность.»
Ну, либо «так» либо «индивидуально», а если второе, то к чему вся Ваша социология из десятка мнений с выводами о разнице мнений по разные стороны госграницы РФ?
“это так, но это индивидуально. У одних так, а у других могла быть и обратная последовательность.”
Ну, либо “так” либо “индивидуально”, а если второе, то к чему вся Ваша социология из десятка мнений с выводами о разнице мнений по разные стороны госграницы РФ?» — для меня здесь важен результат разницы мнений, а уж как человек к этому пришел, имел ли он здесь взгляды, а потом переехал, или сначала переехал, а потом … Факт тот, что в НАШИХ БЛОГАХ люди по ту сторону границы, в основном, имеют определенные взгляды.
Не в «наших блогах», а в этом разговоре, причём в ответ на расплывчато и двусмысленно ставящиеся Вами вопросы и, извините великодушно, уход от вопросов к Вам либо классически резонёрские ответы на них.
«для меня здесь важен результат разницы мнений, а уж как человек к этому пришел, имел ли он здесь взгляды, а потом переехал, или сначала переехал, а потом …» — Ну да, то ли он украл, то ли у него украли, но замешан.
Наконец, не вижу принципиальной разницы между Вашими утверждениями и «Эмигранты — предатели советского/русского народа». Намерения, может быть, и разные, а формулировочки — однояйцевые близнецы. Причём логика та же, что в «некоторые евреи ничего, но в основном евреи гады и неважно, гады, потому что евреи, или евреи, потому что гады; я опросил целых 12 человек в нашей пивной и факт тот, что гады». Берите пример с Льва Николаевича — он «Анну Каренину» больше 80-ти раз переписывал, добиваясь улучшения текста, а не довольствовался тем, что замысел и три страницы хороши.
Ещё раз удачи Вам в Вашем проекте защиты Льва Николаевича — литературного генералиссимуса всех времён и народов, газетку с портретом которого некоторые ненавистники русского языка и русского народа используют то вместо скатерти для выпивона, то вместо, пардон, пипифакса, а чтобы поклониться — так нет.
«Не в “наших блогах”, а в этом разговоре, причём в ответ на расплывчато и двусмысленно ставящиеся Вами вопросы и, извините великодушно, уход от вопросов к Вам либо классически резонёрские ответы на них.» — совершенно пустая фраза.
“для меня здесь важен результат разницы мнений, а уж как человек к этому пришел, имел ли он здесь взгляды, а потом переехал, или сначала переехал, а потом …” – Ну да, то ли он украл, то ли у него украли, но замешан. — фраза пустая, но одновременно показывающая Ваше неумение слушать.
«Наконец, не вижу принципиальной разницы между Вашими утверждениями и “Эмигранты – предатели советского/русского народа”. Намерения, может быть, и разные, а формулировочки – однояйцевые близнецы. Причём логика та же, что в “некоторые евреи ничего, но в основном евреи гады и неважно, гады, потому что евреи, или евреи, потому что гады; я опросил целых 12 человек в нашей пивной и факт тот, что гады”. — очень примитивно.
«… то вместо, пардон, пипифакса» — вот здесь Вы на коне. Вы уже второй раз выигрываете у меня эту тему. Очевидно, она Ваша.
Вы раздражены, Ефим, чего не хотел и не предполагал. Стало быть, пора прекращать спор, в который вылилось обсуждение. Истины всё равно не родим. Удачи.
Факт тот, что Вы не ответили на мои вопросы. Добро бы просто не ответили — не обязаны. Вы в ответ пару раз вылили какой-то кисель с общими и не имеющими отношения к вопросам фразами типа «на этом сайте много экспертов». Вы не уважаете мое время, поэтому не удивляйтесь, если я буду молчать.
Это какое-то недоразумение. Я здесь не вижу ни одной Вашей записи.