Сергей Плотов. Три стихотворения

Брести, не поднимая глаз, не отпуская фраз.
Как в прошлый раз. Как в этот раз. Как в следующий раз.
Поскольку век всегда свиреп и плеть в его руке.
И песню старую свирель играет вдалеке.

«Раскалённые камни… Пески густые…
Шепоток мудрецов затих…
Никогда не выйти рабам из пустыни,
Ибо пустыня – в них…»

Работа – дом… Работа – дом… И вновь – работа дом.
Потом закончится твой путь, но это уж – потом.
Потом – и молоко, и мёд. Сейчас – беда и страх.
Так слушай, что свирель поёт, фальшивя на верхах.

«Миражи не радуют, опостылев.
Дрожит песчаная взвесь.
Никогда не выйти рабам из пустыни.
Они пустыня и есть…»

Меняй декабрь на апрель.
И муть меняй на жуть…
Пустыня.
Долгий путь.
Свирель…
Свирель…
Пустыня….
Путь…

********************************

Как большой поэт свои начинает дни?
Первым делом, бархоткой он натирает нимб.
Этот нимб он сам смастерил чёрт знает когда,
используя навыки школьных уроков труда.

Нимб не слишком удачным вышел – в затылке жмёт.
Но стайка поклонниц твердит, что ему идёт
эта деталь. И поэт не спорит. К чему?
Если так говорят, значит, вправду идёт ему.

Большой поэт равнодушен к прочим вещам.
Но нимб даёт поэту право вещать.
А без этого права ему и жизнь не мила.
Такой наркотик убойней травы и сильней бухла.

Поэт много лет прочно сидит на нём.
И в тумбочку прячет
самопальный нимб перед сном.

****************************

ВАДИМУ [ЖУКУ]

Можно снять наблюденье наружное
На исходе последнего дня.
Дорогие дружки и подруженьки,
Не печальте печалью меня.

Знаю точно – пока вас не сузили,
Не закрыли тяжёлым замком,
Я в Москве, Петербурге и Суздале
К вам примчусь ветерком-сквозняком.

И войду в этот воздух ворованный,
И под пятницу близким приснюсь,
И сосёнкой, котёнком, воробышком
Непременно ещё появлюсь.