Александр Хоц. «Конечно, усилия тщетны..»

Восемнадцать лет колонии за публицистику… Кроме понятной ненависти к режиму, это вызывает и страшную досаду.. Я точно знаю только одно: в борьбе с фашистскими системами диссидентские методы советской поры не работают.

Времена «Адвокатского вальса» Юлия Кима давно прошли, хотя и тогда было ясно: «Конечно, усилия тщетны и им не вдолбить ничего. Предметы для них беспредметны, а белое просто черно..». Сегодня окончательно стало понятно, что взаимодействие с фашистским режимом в рамках фиктивных «правовых прцедур» — это бессмысленная тактика.

Нельзя бороться с врагом по его правилам, соблюдая его ритуалы и формальную «законность», участвуя в его имитационных процедурах. Нельзя ходить на «выборы» и по доброй воле участвовать в так называемых «судах». Это бессмысленно с точки зрения эффективности. (Поддержка заключённых — отдельная тема.)

Если режим хочет заткнуть вам рот (и, значит, считает вашу публицистику опасной для себя), не надо помогать режиму и лишать себя свободного слова как оружия. Сегодня аналитика и слово историка важнее политических лозунгов, а «слово подсудимого» — это формат для лозунга, а не для анализа.

Диссиденты советской поры были романтиками, считая, что «словом правды» они способны разбудить спящее общество. Выпускали «самиздат», печатали листовки (как Новодворская), обращаясь к советскому человеку. Тем более что выехать из страны они не могли. Запертые в концлагере, они были вынуждены идти путём внутреннего сопротивления. Но жизнь показала, что имперское общество начинает «чесаться» и «хвататься за голову» не под воздействием «правды», а когда пустеет холодильник и обывателя бьют по карману. Совок развалили не диссиденты, а корыстные интересы правящего класса и дохлая экономика.

Поэтому романтические советские стратегии вроде «слова правды» не работали тогда и, к сожалению, не работают сегодня (когда у обывателя есть интернет, но ему не нужны речи из суда).

В оппозиции до сих пор существуют две досадные иллюзии — вера в обращение к обществу с магическим «словом правды». И борьба с режимом в рамках его фейковых процедур («судов» и «выборов»).

Пока эти иллюзии не сменятся ставкой на силовой разгром преступного государства (от международного удушения до силового сопротивления в рядах добровольческих соединений), — никакие судебные речи и «слова правды» не изменят общество изнутри.

Потакать фашистским «судам», отдавая себя в руки фашистского «правосудия» — непонятный для меня выбор. Рад буду ошибиться, но история рассудит.