Дмитрий Быков

Спали и снились друг другу
В номере летнем ночном.
Тополь устраивал вьюгу,
Пух проплывал за окном.

Не потому ли и снилась,
Неумолимо ветвясь,
Стылость, февральская сырость,
Нежная снежная грязь?

Таял и липнул к подошвам
Зимней провинции ад,
Общий, оставшийся в прошлом,
Но затянувший назад.

Там мы запутались в сети
Инея, снега, дождя,
Как удивленные дети
В их лабиринтах бродя.

Бездна во сне раскрывала
Свой воспаленный провал.
Ты меня там предавала,
Я тебя там отдавал.

Мы просыпались — и снова
Падали в снежную тьму
Города черно-седого,
Чтобы блуждать по нему.

Город был влажный и южный,
Сдавленный теплой зимой,
Вычурный, полуокружный,
Чуждый, не твой и не мой.

Он окунался, заснежась,
В первые волны тепла.
Снега скрипичная свежесть
Таяла, млела, текла.

Улиц брусчатые тропы,
Зданья в тумане до пят,
Влажные ветры Европы,
Хвою Балкан и Карпат.

Я по гудящим парадным
Шел за тобой по пятам,
Ртом умоляюще-жадным
Я говорил тебе там

Тщетное, стыдное что-то,
Словно сквозь толщу стекла;
Тяжкая эта охота
Маялась, длилась, текла, —

Я доверял недоверью,
Верил всему, что не я;
Ты исчезала за дверью,
В дебрях чужого жилья,

Муча меня поневоле
В общем запутанном сне,
И, просыпаясь от боли,
Ныла и льнула ко мне.

Спали и снились друг другу.
Сны на июльском ветру
Сплавились в темную фугу
И разлетелись к утру.

Не размыкая объятий,
Мы выплывали из тьмы
Бережней и виноватей,
Нежели прежние мы.

Спали, и снились друг другу,
И разошлись наяву.
Перемещаюсь по кругу
И полужизнью живу.

В ней полусонные ритмы
Тянутся, словно бинты,
Скатываясь в лабиринты,
В центре которых не ты.

Эта юдоль не сестра нам.
Все, что сегодня творим,
После окажется странным
Сном, что приснился двоим.

Белое солнце над раем
Хлынет в оконный проем.
Где мы проснемся — не знаем.
Знаем: проснемся вдвоем.