Ирина Евса. Два стихотворения

Loading

ВЕСНОЙ

Я хочу быть сухим китайцем с косичкой тощей,
с колокольчиком в горле (что за чудной язык!),
собирающим хворост в короткопалой роще,
перед тем, как заснуть, читающим Чжуан-Цзы,

и глядеть сквозь костер, где все очертанья зыбки, —
искривляется ствол, подрагивают кусты, —
чтоб над всхолмьями скул мерцали глаза, как рыбки,
что синхронно к вискам загнули свои хвосты,

сохранить напоследок только одну из функций:
подгребая угли, покуда огонь горит,
головою качать: «Куда ты завел, Конфуций?»,
но при этом молчать (кто знает — не говорит),

и, вбирая ноздрями запах апрельской прели,
ни обиды в душе не взращивать, ни тоски,
иероглифом расплываясь на акварели,
выпускающим в сырость тонкие волоски,

вообще незаметно вылинять, раствориться, —
как дымок меж ветвями, как в синеве дома
там, внизу, где еще белеет, как плошка риса,
одичавшая слива, если глядеть с холма.

******************************
В общем, спрашивать не с кого —
разгребать доведётся самой.
Жизнь спиной Достоевского
в подворотне мелькнула сквозной.И застряла в бомжатнике,
где, надежду послав далеко,
сепараты и ватники
забивают «козла» под пивко.

Темень хрусткую комкая,
намывая сугроб на углу,
крупка сыплется колкая.
Примерзают костяшки к столу.

Митрич, Шурка безбашенный,
что к сеструхе забрёл на постой,
Лёнька с мордой расквашенной,
Витька Череп из двадцать шестой.

Не стерпев безобразия
и шального боясь топора,
полукровка Евразия
отрыгнула их в зону двора.

Им, с ухмылками аццкими
прочесавшим Афган и Чечню,
чёрно-белыми цацками
в этот раз не позволят — вничью.

И — сквозь драное кружевце
лип заснеженных — стол дармовой
продирается, кружится,
ввысь четвёрку влача по кривой.

То сбивает впритирочку,
то мотает попарно в пурге.
И у каждого бирочку
треплет ветер на левой ноге.

Один комментарий к “Ирина Евса. Два стихотворения

  1. Ирина Евса. Два стихотворения

    ВЕСНОЙ

    Я хочу быть сухим китайцем с косичкой тощей,
    с колокольчиком в горле (что за чудной язык!),
    собирающим хворост в короткопалой роще,
    перед тем, как заснуть, читающим Чжуан-Цзы,

    и глядеть сквозь костер, где все очертанья зыбки, —
    искривляется ствол, подрагивают кусты, —
    чтоб над всхолмьями скул мерцали глаза, как рыбки,
    что синхронно к вискам загнули свои хвосты,

    сохранить напоследок только одну из функций:
    подгребая угли, покуда огонь горит,
    головою качать: «Куда ты завел, Конфуций?»,
    но при этом молчать (кто знает — не говорит),

    и, вбирая ноздрями запах апрельской прели,
    ни обиды в душе не взращивать, ни тоски,
    иероглифом расплываясь на акварели,
    выпускающим в сырость тонкие волоски,

    вообще незаметно вылинять, раствориться, —
    как дымок меж ветвями, как в синеве дома
    там, внизу, где еще белеет, как плошка риса,
    одичавшая слива, если глядеть с холма.

    Другое стихотворение читать в блоге.

Добавить комментарий