Последнее слово на «совете нечестивых».
Безумно жаль отважного и честного Александра Скобова. С каждой мыслью его «последнего слова» в так называемом «суде» нельзя не согласиться. Всё это верно и смело сказано. Но кому?
Я до сих пор не понимаю (и писал об этом), зачем сдаваться в плен врагу, чтобы высказать «в глаза» всё, что о нём думаешь? За стенами концлагеря можно больше навредить его охране, чем из-за решётки.
Александр Скобов вернулся в россию, прекрасно понимая, что будет арестован и получит срок. Это была «его страна» и вера в своё «право жить на родине», видимо, заставило вернуться.
Но надо понимать, что время слов давно прошло. Вместо обращений «Я обвиняю!» настало время сбора средств для силовой борьбы с путинским рейхом.
Давно было сказано: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не сидит в собрании развратителей», — даже если хочется плюнуть им в лицо. Но «советская закалка» оказалась сильнее. Советские диссиденты не могли уехать из страны, поэтому выбирали героическое поведение в тюрьмах и психушках, объявляли голодовки и шли до конца, понимая, что из концлагеря по имени СССР им не вырваться.
Но сейчас другая эпоха, — для организации силовой борьбы с режимом лучше оставаться на свободе и работать с Западом, от которого зависит главное давление.
Обращаться к охлосу, принявшему войну, — бессмысленное дело. При желании можно заменить слово «охлос» на «российское большинство», но смысла это не меняет. Обращаться в пустоту по имени «народ», лишённый субъектности и воли к сопротивлению — бессмысленная жертва. Такой народ не достоин героизма.
Эффективно только внешнее давление, как это было в Совке. Санкции, бойкот Олимпиад любого толка, гонка вооружений, холодная война, подрыв экономики и лишение технологий, — это привело к удушению режима (к тотальному дефициту, очередям, карточкам, обнулению золотого запаса, к пушкам вместо масла). Вешняя удавка развалила СССР, — а не столько «голоса» и голодовки диссидентов.
Массы реагируют только на пустующий карман, а вовсе не на призывы «жить не по лжи». Моё поколение прекрасно помнит сцену из романа Горького «Мать», где Пелагея Ниловна (даже имя помню) разбрасывает листовки на вокзале с революцинной речью сына в суде. При всём понятном пафосе романа, это было обращение к «народу», не лишённому субъектности (революция 1905 года это доказала). Это слово имело смысл, потому что находило отклик в массах.
Или мы прекрасно помним подвиг немецкого сопротивления, — листовки «Белой розы», тайная борьба студентки Софи Шолль и её брата. О Штауффенберге знают все.. Но им не приходило в голову добровольно явиться в гестапо, чтобы на суде обличать режим в «последнем слове».
Пример сопротивления — вовсе не явка в суд, а французская армия де Голля в Великобритании. На самом деле, нет никакого суда, нет законов, нет даже институтов государства, чтобы в путинском борделе объясняться с этим сбродом.
Не ходите «на совет нечестивых..», где вас будут убивать, — лучше заняться помощью Добровольческому корпусу и сбором средств для ВСУ. Но эффективней это делать на свободе..
Александр Хоц (16 января)
Последнее слово на «совете нечестивых».
Безумно жаль отважного и честного Александра Скобова. С каждой мыслью его «последнего слова» в так называемом «суде» нельзя не согласиться. Всё это верно и смело сказано. Но кому?
Я до сих пор не понимаю (и писал об этом), зачем сдаваться в плен врагу, чтобы высказать «в глаза» всё, что о нём думаешь? За стенами концлагеря можно больше навредить его охране, чем из-за решётки.
Читать дальше в блоге.