Марина Шаповалова (6 декабря)

«Запрос на Путина» возник в России во второй половине 90-х и был оформлен писателем Акуниным в образе Фандорина — государственника, русского «западника» с «восточной» личной философией, «рыцаря плаща и кинжала» на службе Охранки.

Я вовсе не пытаюсь повесить на Акунина ответственность за сам запрос — он его угадал, учуял в воздухе, попал в блуждающий нерв народный чаяний и облёк в литературную форму. Последовавший всплеск популярности доказал, что угадал он самое то.

Причины появления запроса — тема неподъемно-сложная для одной заметки. Их слишком много — в истории, психологии, экономике и т.д.. Но факт, что пазлы причин почти сложились в картину «ожидания царя», Акунин лишь завершил её, метко добавив недостающее.

Народ увидел ясные ориентиры в прошлом — не в реально-историческом, конечно, а в гипотетическом. Всего-то стоило спасти империю, доверив её не пустым краснобаям и корыстным дельцам, не ниспровергателям основ-революционерам, а толковому спецу из той корпорации, которая всегда по определению стоит на страже высших государственных интересов. Под это удачно легла позднесоветская мифология о чекистах, которые, в отличие от продажных ментов, всегда отличались умом и сообразительностью, болея, прежде всего, за державу. Оправдание не совсем чистых методов высокой целью подразумевалось. Ну и старые песни, конечно, подсиропили — была же у нас великая эпоха!

Я, признаться, не только запрос вовремя не учуяла, но и после его оформления романами Акунина опасность стартовавшего ресентимента оценила смутно и не сразу.

А проблема сейчас именно в этом.

Уловить, что уже носится в воздухе и оценить возможные последствия оформления запросов. Ведь далеко не факт, что всё детерминировано — всегда возможны варианты, складывающиеся из бесчисленного множества идей и волевых импульсов.

В воздухе, однако, всегда носится столько всякой дряни, что полагаться на случайное совпадение и резонанс самых благотворный интенций явно не стоит. Для того в Божьей икономии и нужны всяческие писатели-философы, люди, занятые преимущественно умственной деятельностью — они оформляют смутные запросы в формулы и смыслы. Создают образы будущего. Которые искать и находить в прошлом — идея не самая здравая, хотя самая лёгкая по исполнению.

Коллективное бессознательное не молчит. Напротив, оно сейчас создаёт такой гул, из которого трудно отфильтровывать нечто содержательное. А то, что выпадает в осадок — ужасает.
Понятно только, что у нас не будет другого шанса. В лучшем случае — у потомков.