Борис Херсонский. Два стихотворения

И сказал Каин Авелю: «Авель, пойдем в поле!
Авель, пойдем в поле, оглох ты, что ли?»
Хлопнет дверь, скрипнет калитка. В щели прикрытых ставен
смотрят те, кто любит тебя, а меня ни во что не ставят.

Пойдем в поле, Авель, слышишь? Пойдем в поле!
По бревну, над ручьем, текущим по дну оврага,
вверх по скату, по тропке, не замедляя шага,
по пологим, заросшим терновником склонам,
по холмам, на которые серебристо-зеленым
облаком роща легла, вцепившись корнями
в глинозем, по плоской вершине, где большими камнями
очерчен контур святилища, над которым внятно
Голос звучал: «Каин! Бери свою жертву обратно!».

Идем, торопись, уже недолго осталось.
скоро начнется ливень, чтоб кровь быстрее впиталась,
вместе с проклятьем земле, что кровь твою примет.

Хорошо, что погибель твою никто у меня не отнимет.

Пойдем в поле, Авель, слышишь? Пойдем в поле!

**********************************************

Собор упирает высокий шпиль
в пустую небесную твердь,
Внезапный вихрь поднимает пыль,
нежданно приходит смерть,

границу взламывает война,
враги идут на прорыв,
Вселенная смотрит, удивлена,
плотно глаза закрыв.

Кто дал нам этот жестокий урок,
не черный ли ангел хромой?
Кто научил нас читать между строк
и, петляя, идти по прямой?

Кто дал нашим спинам батог и плеть,
кто ярмо нашим шеям дал?
Кто нас научил никого не жалеть,
бить ребенка, чтоб зря не рыдал?

Кто научил выносить врагу
на рушнике хлеб-соль?
Идти, спотыкаясь на каждом шагу,
превращать в наслаждение боль?

Мы — все самоучки. Учителя
не учили нас, что почём.
И сытое ласковое теля
тоже здесь ни при чём.

Мы все — руки вверх — навсегда сдались,
точнее — сданы в утиль.
И только собор устремляется ввысь
и в твердь упирает шпиль.

24 ноября 2024 г. Umbertide