Анатолий Несмиян (4 ноября)

«ЕЖ: Не совсем понятно, каким образом можно успешно руководить страной, в которой половина активного населения тебя ненавидит. В западной демократии, применяемой не в западных странах, есть какая-то постыдная ложь. Почему люди обязаны подчиняться тому, кто не обладает абсолютным авторитетом и властью? @shevchenkomax_1»

Ну, прямо сейчас половина американцев ненавидит Трампа, вторая половина — презирает Байдена и Харрис. (https://t.me/ejdailyru/277961) И все равно кто-то станет президентом и будет четыре года рулить сверхдержавой. И как-то американцы с этим живут, справляются.

Есть иллюзия, которая порождена традиционным взглядом на власть, и которая в концентрированном виде выражена формулой «Одна страна, один народ, один фюрер». Это иллюзия, что страной управляют люди. Отчасти это так. Но на самом деле социальным субъектом управляют структуры и механизмы. Если они работают, социальный субъект имеет шанс к развитию. Если они застывают и не развиваются — и развитие субъекта замирает.

Политиков нужно менять, как нижнее бельё, и по той же самой причине — было сказано и сказано очень умно. Любой политик быстро исчерпывает свой потенциал. А если учесть, что в политику приходят уже достаточно немолодые люди, как правило, такие политики нацелены в первую очередь на консервацию существующего положения вещей. И тем более на нее нацелен бессменный вождь, который очень быстро приходит к единственной концепции — удержанию власти любой ценой.

Поэтому и важны механизмы и структуры, которые будут обеспечивать сменяемость власти. Да, это риск. Но сесть за руль автомобиля и поехать навестить родителей — это тоже риск. В дороге мало ли что может случиться. Но это ведь не повод сидеть всю жизнь дома?

Как бы ни относиться к Зеленскому, его избрание в 2019 году привело к уходу прежнего украинского «политикума», который держал страну в заложниках три десятилетия и, собственно, именно он несет ответственность за украинскую катастрофу. Зеленский оказался слабым политиком, который не сумел принять вызов и создать новые структуры и механизмы, с помощью которых можно было бы начать расчищать эту катастрофу. Но сам по себе факт его прихода был положительным явлением хотя бы потому, что сработала формула «лучше ужасный конец, чем ужас без конца». По сути, нынешний военный конфликт — это не его «заслуга», а то, что оставили после себя те, кого он сменил.

Если кто-то думает, что в России будет иначе, тот глубоко заблуждается. Нынешний режим оставит после себя абсолютно катастрофическую ситуацию, которая еще даже неясно, как будет развиваться. А все потому, что нет структур и механизмов, ломающих через колено формулу «Айн райх, айн фольк, айн фюрер»

То, что молдаване выбрали Санду, да еще и в соотношении почти 50 на 50 — это как раз показатель нормально работающего механизма. Избранный президент будет вынужден учитывать наличие почти половины не разделяющих его взглядов людей. Диктатор лишен этого понимания, так как он пребывает в иллюзии бесконечной всеобщей любви, хотя на самом деле после его ухода всегда выясняется, что его ненавидели, причем достаточно искренне, не 50 процентов, а почти все 100. Шесть лет Горабчева — и тотальная ненависть к нему стала фактом. Ельцин в лучшем случае вспоминается с брезгливостью, как запойный алкаш. Что скажут о нынешнем, на котором море крови — вообще сложно представить.

В этом смысле проблема не в любви к «лидеру». Проблема в том, чтобы у страны была возможность без потрясений и в рабочем порядке исправить предыдущую ошибку и попытаться не совершить новую через избрание нового руководителя. Если такой возможности нет — в итоге это оборачивается тяжелейшими последствиями.

*************************************

«Время госзакупок: Попытки изолировать Россию и разорвать экономику закончились провалом – Володин.»

Наши вожди так часто повторяют в разных комбинациях эту фразу (https://t.me/zakupki_time/44823), что она больше похожа на сеанс у психотерапевта «…Я спокоен. Я совершенно спокоен. У меня все получается делать хорошо и вовремя. Я все успеваю. Ничего не забываю. Я спокоен…»

В реальности Запад уже решил очень серьезную задачу, зачистив премиальные рынки от избыточно конкурентного российского сырья и выдавив российский экспорт на нищие и очень высокорискованные рынки. Триста лет российской политики, пробивавшей дорогу российской экономике на эти премиальные рынки, вылетели в трубу за какие-то десять лет. Страна, обладавшая огромным потенциалом развития, выдавлена на периферию и мало того — она сегодня настолько стигматизирована, что иметь дело с ней будут исключительно с точки зрения высокорискованного бизнеса — то есть, никаких долгосрочных проектов, быстрый ввод и вывод денег и огромная доходность, хеджирующая колоссальные риски ведения дел с нами.

Трудно сказать, что еще нужно сделать, чтобы российская экономика оказалась бы в более плачевном состоянии. Нас попросту стерли.

В сложившихся условиях следующие за этим режимы будут вынуждены решать задачу автономного развития на достаточно долгий период. Пока еще в мире нет примера автаркичного опережающего развития. Даже пример СССР не совсем корректен, так как СССР достаточно вынужденно провел индустриализацию страны в состоянии закрытой (почти закрытой) экономики через сверхусилие, цена которого была чрезвычайно большой. И открыл свою экономику через итоги Второй мировой как ее победитель.

Второй раз такое сверхусилие, скорее всего, уже невозможно — нет условий. Нет многочисленного молодого поколения, которое сможет его совершить. Уже поэтому для ликвидации последствий правления нынешних придется создавать совершенно иную формулу решения задачи возвращения в мировую экономику на более-менее значимых позициях. Мы не вытянем ни внутреннюю мобилизацию, ни внешнюю войну, по итогам которых возможно повторение феномена СССР. То есть — придется искать нетривиальное решение и, возможно, на грани стратегии чуда (кстати, вполне рациональная стратегия, но очень непростая).

Нынешние правители России к этому не способны органически, и, скорее всего, где-то на уровне нижних отделов спинного мозга они это даже понимают. Поэтому и аутотренинги с заклинаниями про то, что у нас всё хорошо и будет ещё лучше.

*******************************************

«ТАСС: Германия «стыдливо смирилась» с разрушением «Северных потоков», заявил Лавров.»

Странное заявление (https://t.me/tass_agency/283384), конечно. Россия, в общем-то, точно так же смирилась с тем, что ее собственность уничтожена неведомыми англосаксами, и единственное, что себе позволяет — это попискивать на несправедливость из-под веника. И никого не интересует — гордо она попискивает или стыдливо.

У немцев при этом всё очень неплохо — они стали покупать другой газ, да, несколько дороже. Не сильно дороже, кстати. Но российская потеря самого привлекательного рынка и фактическое обнуление гигантской экспортной инфраструктуры стоимостью в небольшую страну — это, конечно, пустяк.

**************************************

«РБК, Новости. Главное: Россия не должна превращаться «в какую-то крепость, которая ощетинилась пушками, танками, ракетами и сидит в изоляции», заявил (https://www.rbc.ru/society/04/11/2024/672815a49a794737dab66e8c?from=from_main_6) патриарх Кирилл на встрече с участниками программы «Время героев».

По его мнению, другие страны «закрываются» от России из-за того, что она является «альтернативой цивилизационного развития». При этом патриарх призвал не подражать противникам, а россиянам при посещении других стран не стоит «никому подыгрывать».»

Россия в силу особенностей своего положения всегда стояла и будет стоять перед выбором из двух стратегий (https://t.me/rbc_news/106396).

Особенности нашего положения заключаются в том, что примерно 20 процентов мировых природных богатств расположены на гигантской территории в одну седьмую часть суши, на которой проживает 2 процента населения.

Это всегда вынуждает делать выбор между двумя несовпадающими стратегиями — либо осажденная крепость и враждебность ко всему окружающему пространству для защиты территории и, соответственно, траты колоссального ресурса не на развитие страны и территории, а на ее оборону и ведение периодически возникающих локальных конфликтов, либо окружение себя союзными или нейтральными территориями, но при этом тратить ресурс на их развитие и создание выгодных условий для этих территорий от союзничества и нейтралитета с Россией. Совместить эти стратегии невозможно.

Логика подсказывает, что вторая стратегия позволяет концентрировать ресурс на развитии собственной территории. Не весь, но немалую часть. Первая стратегия выбора не оставляет — весь ресурс будет уходить на оборону, которая всегда недостаточна (мы видим это сейчас — попробуйте прикрыть от украинских дронов все без исключения важные производства хотя бы на Европейской территории).

Но осажденная крепость позволяет власти прикрывать свою неспособность к развитию страны простым и всё объясняющим лозунгом «кругом враги». И когда у нынешнего режима закончился созданный предыдущей высокоразвитой цивилизацией запас ресурсной устойчивости, он перешла к стратегии осажденной крепости по банальной причине — иначе ему пришлось бы заявить о своем банкротстве и несостоятельности и уступить место тем, кто может развивать страну. У нынешних ни желания, ни возможности, ни способностей к этому нет и никогда не будет.

Патриарх Кирилл пытается в своем заявлении совместить эти две нестыкующиеся стратегии, что само по себе невозможно. Проблема создания дружественного окружения заключается в том, что Россия должна выдвинуть смысл, интересный и привлекательный для того, чтобы обеспечить себе союзничество со стороны прилегающих территорий. На сегодня единственный смысл, который способен выдвинуть Кремль — это примитивный рейдерский захват окружающих территорий, агрессивное присоединение. С чем, понятно, никто никогда не согласится. И раз так — то пожелание не превращаться в «крепость» ничего не стоит. Агрессивная террористическая политика всегда будет вызывать жесткий ответ, с террористами переговоров не ведут, как известно.

Поэтому пожелание Кирилла выполнимо при условии пересмотра самой концепции и мотивов режима — либо он нацелен на развитие страны, либо он существует лишь для удержания власти в захваченной им стране. Пока, стоит отметить, развитие страны для этого режима в приоритете точно не стоит.

****************************************

«ЕЖ: Патриарх Кирилл заявил о допустимости смертной казни с точки зрения РПЦ. По его словам, «убийство человека в наказание за его преступления — это крайняя мера». Но есть ситуации, когда человек «опаснейший для общества, и, если его невозможно никак изолировать, его нужно убрать». Он напомнил, что Иисус Христос был «незаконно подвергнут смертной казни», но апостолы не стали выступать за запрет этой меры наказания.
«Церковь никогда не настаивала на том, что нужно отменить это наказание», — сказал патриарх.»

Строго говоря, наличие смертной казни (https://t.me/ejdailyru/278010) (причем даже неважно — формальной процедуры или убийства, которое неформально институционализировано) — это показатель крайнего неблагополучия общества и дикости власти. Смертная казнь — это один из вариантов «ручного управления», то есть — несистемный подход к решению проблемы, которая системно в данных условиях не разрешается.

У смертной казни есть особенность, выделяющая ее от любых иных мер наказания — ее необратимость. Поэтому судебная ошибка не может быть исправлена после приведения приговора в исполнение. Точно так же убийство (или как любят говорить спецслужбы — ликвидация, нейтрализация) противника, в том числе политического — это тоже показатель неспособности решить проблему с ним каким-то иным путем.

Оговорюсь — здесь речь не идет о критических ситуациях, когда кто-то сам берет в руки оружие и представляет угрозу для жизни окружающих. В этом случае человек принимает на себя риск быть убитым в ходе устроенного им кризиса. Но в остальных случаях убийство даже по приговору суда — это прежде всего приговор самой системе законного государственного насилия. Оно должно иметь пределы, причем эти пределы обязаны носить обратимый характер.

Человеческое общество развивается (хотя медленно, тяжело и с откатами) в сторону гуманизации. Попытки вновь вернуть его к дикости, конечно, неизбежны, но смысл развития — перестать быть животным, для которого убийство не является чем-то предосудительным. Любые обоснования применения смертной казни — это попытки вернуть нас обратно в животное состояние.

Кирилл обслуживает интересы власти, а власть в России на сегодня — банкрот. Для нее введение смертной казни — это попытка как-то усилить развязанный в стране террор, который требует постоянного наращивания своего уровня. Хотя, стоит отметить, что власть и опасается вводить смертную казнь, так как очень быстро перейдет к процессу самоуничтожения. На «обычных» людей им, безусловно, наплевать, но вот риски самим попасть под расстрельные статьи для правящей знати очень серьезно возрастут. Это, пожалуй, и есть сегодня ключевой тормоз для принятия этого решения.

**********************************************

«Китайская угроза: В Китае обратили внимание на высказывание писателя Захара Прилепина (https://t.me/zakharprilepin) о необходимости создать новую культурную конфигурацию с Китаем и Глобальным югом в целом.

Часть зрителей высказало сомнение, что после окончания конфликта Россия не повернется ли опять лицом на Запад, как более привычное в культурном плане пространство.»

Чем мне нравятся самострочные «патриоты» — так это полным отказом от понимания цивилизационной особенности России в угоду каким-то текущим фантомным болям руководства.

В свое время возвращение двуглавого орла в качестве символа и герба страны эти же патриоты приветствовали буквально навзрыд, не улавливая ключевой смысл, заложенный в его фигуру — одновременное присутствие интересов и внимания и на Западе, и на Востоке. Идея преимущественного развития в одну из сторон прямо противоречит сущности нашей цивилизационной онтологии (https://t.me/daokedao/36056). Поэтому то, что нынешний великий вождь расплевался с Западом, который устал иметь дело с нашими бандитами и криминалом, никак не отражается на этой онтологической картине мира. Мы все равно будем смотреть и в одну, и в другую сторону, учиться и учить и тех, и других.

Если грубо — то Запад придает нашему развитию рациональную составляющую, Восток — иррациональную. Одновременное развитие в обоих направлениях создает возможности, принудительное закрытие одного из направлений резко их сужает буквально до коридора.

Состоятельность политика (и управленца в более широком смысле) заключается в расширении пространства решений и пространства возможностей. Бездарный политик и управленец, напротив, закрывает эти пространства, загоняя страну и управляемый объект в узкий коридор решений. Несложно понять, что нынешние управляющие Россией в этом плане — полные бездари и неумёхи, поэтому обслуживать их бездарность — расписываться в собственной ничтожности. Странно, что Прилепин не понимает таких, в общем-то, элементарных вещей.

Для китайцев, кстати, проблема выбора «из двух зол» вообще не стоит. Они выбирают оба, так как полагают, что отказ от одного варианта в пользу другого сужает будущие возможности. И как раз там, где китаец в силу обстоятельств вынужден именно выбирать, он зачастую очень крупно ошибается, так как такой подход не слишком естественнен для его жизненной философии. И наоборот — китайцы (и вообще значимые восточные цивилизации) органично чувствуют себя в триалектическом динамичном пространстве. Они на уровне рефлексов способны управлять сложными динамическими системами при условии несокращающихся пространств выбора. Для европейцев с их линейным мышлением такие подходы зачастую даже непонятны, а эти ребята так живут.

Поэтому нельзя закрывать для себя ни Запад, ни Восток — мы, напротив, прекрасно умеем их сочетать, и это одно из наших конкурентных преимуществ перед иными цивилизационными системами.

Любопытно, но нашим ближайшим соседом по подобной онтологии являлась Германия. Немцы — предельные рационалисты с их всепроникающим орднунгом, но при этом они же умудряются сочетать его с не менее тотальным принятием иррациональной магической сущности окружающего их пространства. Французы Бержье и Понель дали определение германскому нацизму как «магия плюс танковые дивизии», попав, по всей видимости, в точку, но не нацизма, а именно цивилизационной идентичности германской суб-цивилизации. Трудно сказать, смогли ли выхолостить победители Второй мировой эту специфическую особенность, но по крайней мере в современной германской культуре она всё ещё есть. И в мрачном творчестве «Раммштайн» она представлена крайне выпукло. В цивилизационном смысле немцы — это наши ближайшие союзники на европейском континенте, и то, что сегодня они стали нашими врагами — в очередной раз демонстрирует блестящую политику наших вечных антагонистов англичан.

*********************************************

Лелеемый властью и периодически вытаскиваемый наружу лозунг патриотизма как определяющей идеи, вокруг которой нужно собраться и в едином строю куда-то идти, никогда не был и не может являться именно идеей — то есть, системой идеалов, интересов и мировоззрения разных субъектов политики.

Любая идеология — это всегда проекция политической деятельности, а потому вне политики она лишена содержания. Попытка идеологизировать всё общество в таком случае бесперспективна, так как в нормальном социуме политической деятельностью в любых её формах готовы заниматься считанные проценты населения. У всех остальных иные интересы. И это нормально, что, собственно, и позволяет определить общество как нормальное. Еще более нереалистичной является попытка навязать единую идеологию, так как даже среди занимающихся политической деятельностью в любых формах существуют противоречия на идейном уровне, зачастую совершенно несовместимые.

Казалось бы, патриотизм — это как раз то, что может объединить столь разные политические субъекты, но это иллюзия. Этически несовпадающие системы ценностей не подразумевают согласия между собой. У людоеда не может быть общих ценностей со своим блюдом.

Проще говоря — каждый любит родину по-своему и понимает под родиной зачастую очень разные вещи. В нормальном, повторюсь, обществе — это нормально. Именно интегральная сумма несовпадающих представлений позволяет создавать устойчивые социальные конструкции. Вычитание и деление такую конструкцию только разрушает.

Основная проблема патриотизма страны, живущей под лозунгом «Айн фольк-айн райх-айн фюрер» в том, что сплотиться такая страна может только против. Против евреев, против цыган, против западной либеральной демократии или против чего угодно. «За» сплотить на такой базе невозможно, так как «за» подразумевает конструктивную деятельность, а по ней всегда существуют и будут существовать разногласия. Прекрасная Россия Чубайса не может совпадать с прекрасной Россией основной массы народа, идеальная Россия для касты воров выглядит сильно иначе идеальной России в понимании тех, кого они обворовывают. Уже поэтому разделение по вопросу конструктивной деятельности вынуждает одних «патриотов» объявлять неправильными «патриотами» тех, кто не разделяет их интересы и ценности. И такое деление на правильных и неправильных бесконечно. Всегда найдется то, что категорически разделит между собой тех, кто искренне уверен в своей любви к родине.

Именно поэтому патриотизм — это всегда идеология разрушения чужих смыслов. Свой собственный никакой патриотизм создать не может, так как по нему никогда не будет согласия. Парадокс заключается в том, что развитие всегда идет по принципу качелей — вы выбираете какой-то путь, проходите часть его, затем откатываете немного назад и идете другой дорогой. Если этого не делать и идти только по одной дороге, каждый новый шаг будет даваться все труднее и в конце концов любое развитие будет остановлено. А попытки идти дальше приведут к обвальному откату назад, причем чем больший ресурс будет вложен в попытку пробить бетонную стену лбом, тем тяжелее в итоге будут последствия. Мы это еще ощутим, когда пройдет наша «гонка на лафетах» и мы начнем выкарабкиваться из нынешнего ада.

Разница идеологий и борьба между ними — это всегда благо по сравнению с чем-то монолитным и единым. Проблема здесь очевидна — динамической системой гораздо сложнее управлять, поэтому чем бездарнее руководство, тем сильнее оно тяготеет к фюрерству и единообразию. Прикрываясь традициями и особым путем.

Ну, и еще одна специфическая особенность. Патриотизм, который по определению является любовью к отечеству — это всегда интимное чувство, как и любая любовь к чему или кому угодно. Нормальный человек не будет дурниной орать про свои интимные чувства — они его и только его. Как только власть начинает из всех розеток голосить за патриотизм — это самый верный признак её идейного и управленческого банкротства.

*********************************************

«ЕЖ: Сотрудниц учреждения культуры Подмосковья заставили заполнить анкету с вопросами про менструацию и числе планируемых детей, утверждает тг-канал «Осторожно, Москва»
Трехстраничная анкета состоит из семи частей. Вопросы касаются половой жизни, обильности менструации, гинекологических и других заболеваний, вакцинации, жалоб на здоровье и «репродуктивных установок». Опросные листы, по утверждению телеграм-канала, разослали сотрудницам в октябре — затем их с персональными данными отправили в отдел кадров. У женщин среди прочего спросили, когда они начали половую жизнь, сколько в среднем у них идут месячные, пользуются ли они средствами контрацепции, делали ли аборты, а также планируют ли они беременность в течение года. «Осторожно, Москва» пишет, что не все сотрудницы стали заполнять анкету, решив поставить в опроснике прочерки. Со слов женщин, теперь их якобы хотят обязать «встретиться с врачами лично и ответить на эти же вопросы добровольно принудительно». @ejdailyru»

Борьба за рождаемость перешла в самую страшную стадию — бюрократическую (https://t.me/ejdailyru/277803). Когда из каждого угла неслось завывание разных там депутатов и прочих завсегдатаев пропагандистских заседанок и курултаев, оно вызывало лишь смех, хотя иногда нервный — но кто же на идиотов всерьез обращает внимание. Но ситуация развивается.

Бюрократическая машина выстроена таким образом, что, будучи запущенной, вынет всю душу, причем смысл своей деятельности она не сможет объяснить даже себе, хотя на самом деле такой вопрос ей даже в голову не придет.

Поголовные требования пройти исследование на антимюллеров гормон становятся практически неизбежным для любой женщины, посещающей любое врачебное заведение (во всяком случае бюджетное). То есть не требование, но мягкое и очень настойчивое напоминание, что такой тест существует и что он крайне желателен в это непростое время в такой сложной международной обстановке.

Женщин буквально начинают преследовать со всей методичностью бездушной бюрократической системы. И это, судя по всему, только первые обороты этой машины.

********************************************

Начальник Первого канала Эрнст внезапно обрушился на покойного Стива Джобса и поставил его в один ряд с Гитлером за создание айфона. Что, впрочем, не мешает ни самому Эрнсту, ни его супруге фигурировать на фотоснимках с адскими машинами Джобса. Но тут вопрос немного в другом.

Что сделал Джобс? Он создал новый смысл, который невозможно игнорировать. Он создал огромный рынок ёмкостью больше всего рынка России. Практически с нуля. Его можно принять, можно отвергать, но смысл Джобса первичен, а отношение к нему — вторично. Раз ты, как управленец, его обсуждаешь — ты уже играешь по его правилам. Создай свои — и попробуй убедить в них других.

Что сделал Эрнст (https://t.me/ejdailyru/278051) на Первом канале? Ничего. Ноль. Зеро. Он взял готовое и превратил его в убожество. Он брал отовсюду не своё и ставил его на Первый, напихивая эклектичную смесь без какого-нибудь единого замысла. Создал ли Эрнст хоть один собственный смысл, который можно принимать или отвергать, но как минимум обсуждать его? Нет. Даже его «Старые песни о главном» тоже вторичны. Талантливый компилятор чужих смыслов — здесь без вопросов. Но не своих.

Первый канал перестал заслуживать свое название, став чем-то серым и невыразительным. Вышвырнув при этом то, что ранее определяло его лицо. Достаточно вспомнить про передачи «В мире животных», про «Клуб кинопутешественников», даже про «Доброй ночи, малыши», которую закрыли по причине невозможности вставки в нее рекламных блоков. А значит — нерентабельности.

И именно поэтому Эрнст полностью соответствует обслуживаемому им режиму серых посредственностей.

Вам не нравится айфон? Ну почему бы и нет. Он не червонец, чтобы нравиться. Но попробуйте предъявить что-то, что сможет создать альтернативу айфону и его смыслам. Не повторить, не скопировать, не украсть чужое. А именно свое, уникальное.

И вот именно за то, что эти люди ни на что не способны, они и занимают свои места и кресла. Туда подбирали в первую очередь именно таких — пустые и серые нули. Концентрированное представление сегодняшней российской структуры власти и управления.