Юлия Пятецкая. В фейсбуке отмечают день рождения поэта Александра Кушнера. Не могу не

Вот посвящение ему Бродского: «Теперь в твоих глазах амбарного кота, хранившего зерно от порчи и урона, читается печаль, дремавшая тогда, когда за мной гналась секира фараона». Только не начинайте про «На независимость Украины», сразу забаню, надоело…), люблю пародию Александра Иванова «Делай, как я». Я в курсе, что Иванов был агентом КГБ, но пародии иногда писал прям отличные.

Делай, как я

Когда, смахнув с плеча пиджак, —
Ложишься навзничь на лужок, —
Ты поступаешь как Жан-Жак,
Философ, дующий в рожок.

Александр Кушнер
____________________________

Когда пьешь кофе натощак
И забываешь о еде,
Ты поступаешь, как Бальзак,
Который Оноре и де.

Когда в тебе бурлит сарказм
И ты от гнева возбужден,
Ты просто вылитый Эразм,
Что в Роттердаме был рожден.

Когда, освободясь от брюк.
Ложишься навзничь на диван.
То поступаешь ты, мой друг.
Как мсье Гюи де Мопассан.

Когда ты вечером один
И с чаем кушаешь безе,
Ты Салтыков тире Щедрин
И плюс Щедрин тире Бизе.

Когда ж, допустим, твой стишок
Изящной полон чепухи,
То поступаешь ты, дружок,
Как Кушнер, пишущий стихи.

Александр Иванов

Пламенная любовь к Кушнеру в среде мыслящей интеллигенции для меня остается непостижимым феноменом. На мой взгляд, он — довольно средний поэт, нередко — откровенный графоман. Хотя у него, безусловно, есть вполне приличные стихи, ну так и у Евтушенко есть. Думаю, если хорошо поискать, так и у Старшинова со Щипачевым найдется. Глупейшие, с хорошей первой строчкой, — «Времена не выбирают, в них живут и умирают» — стали чуть ли не гимном поколения. Помню, Никитины пели.

Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; я в пять лет
Должен был от скарлатины
Умереть, живи в невинный
Век, в котором горя нет.

Вот поэту посчастливилось жить в невинный век, без горя. Не каждому так свезет.

Личное восприятие — штука все-таки умозрительная, бывает сложно объяснить, почему тебе — нет вообще, а кому-то — даже очень.

Умереть — это значит шуметь на ветру
Вместе с кленом, глядящим понуро.
Умереть — это значит попасть ко двору
То ли Ричарда, то ли Артура.

Умереть — расколоть самый
твердый орех,
Все причины узнать и мотивы.
Умереть — это стать
современником всех,
Кроме тех, кто пока еще живы.

2017

Если я правильно поняла, то, умерев, Кушнер автоматически станет современником Шекспира, Борхеса и динозавров. Но перестанет быть современником путина и Алены Апиной. Александр Иванов не дожил до 2017 года, а то наверняка бы не прошел мимо «клена, глядящего понуро». Не могу пройти.

Когда однажды ты уйдешь
в объятья вечной пустоты
(вариант — мерзлоты)
и станешь, как понурый клен,
я вмиг узнаю — это ты.
Ну а пока не умер ты
и ешь с котлетой бутерброд.
Пиши стишки. Пиши стишки.
Их любит весь почти народ.

Самое увлекательное для меня в этом трепетном человеке, вечно вещающем какую-то банальную и возвышенную чушь, — его убийственно серьезное отношение к себе. Местами — просто торжественное.

Когда б я родился в Германии
в том же году, когда я родился,
в любой европейской стране:
во Франции, в Австрии, в Польше, —
давно бы в аду я газовом сгинул,
сгорел бы, как щепка в огне.
Но мне повезло — я родился в России, такой, сякой, возмутительной,
сладко не жившей ни дня,
бесстыдной, бесправной,
замученной, полунагой, кромешной —
и выжить единственно
здесь лишь был шанс у меня.

1996

У Мандельштама выжить шансов не было. Как и у миллионов других людей. А вот у Кушнера был. Такое вот уникальное чудо сотворила природа. Александр Семенович не только с легкостью умудряется всегда выносить за скобки историю той страны, где родился, но и историю вообще с ее веками и тысячелетиями, историю как таковую.

И помнит Карадаг, как нами он любим
На зное золотом. Неужто охладели
Мы, выбились из сил?
Конечно, русский Крым.

Год не помню, лень гуглить , но Крым уже отжали, Кушнер возвышенно прильнул к движению Крымнаш. Но дело не в этом. Лично меня гораздо больше удивляет, что вулкан Карадаг, который затух примерно 173 миллиона лет назад, не помнит не только среднеюрского вулканизма, но даже турков-сельджуков, греков, скифов, татар, караимов, я уже не говорю о гражданах Украины, зато помнит поэта Кушнера. Не помнит Карадаг тех, кто его так назвал, запамятовал, а вот Кушнера помнит. И никогда не забудет. Дело в том, что поэта однажды туда привезли в 14 лет, поэтому он считает, что Крым русский. Такое прелестное бесстыдство. Один из тяжелейших пороков мыслящей интеллигенции.

Несколько лет назад, ещё до полномасштабной войны, когда я ещё регулярно смотрела «Непознера», гостем программы был композитор Леонид Десятников. Он — харьковчанин, и Солодников его ближе к финалу спросил: «В Харькове давно были?» — «Ну… после 2014 года не езжу» — «Не пускают?» — «Да нет. Мне стыдно». — «Ну вам-то за что?!» — «Понимаете, я же — гражданин россии. И как гражданин причастен ко всем делам государства. И несу ответственность как гражданин. Мне стыдно. Ну, я так воспитан».

Я тогда была настолько впечатлена, что прокрутила этот фрагмент несколько раз. Мне показалось, что Десятникову было еще как-то неловко это все объяснять. И подобную неловкость людей порядочных я наблюдала неоднократно.

Порядочность — свойство тихое, но предполагает ответное движение. И если его нет, ты чувствуешь себя так, словно ставишь кого-то в неудобное положение, создаешь на ровном месте кому-то дискомфорт, конфликт, будто кого-то подставляешь, и вот, может, не надо было. Я неоднократно наблюдала, как люди порядочные сами себя, что ли, стесняются. Они еще любят извиняться ни за что. Чтобы загладить неловкость.

Не извиняюсь.