Кэрол Дэвис. Моя еврейская вина

 Я жила в России периодически в течение нескольких лет, а теперь живу вне ее. В России я преподавала еврейскую и американскую литературу. Я жила там достаточно долго, чтобы понять, что ничего здесь не может пойти гладко и без проблем. Окончательно я поняла это в 2005 году во время моего пятого посещения России. Я имела смелость настаивать на моем праве самостоятельно составлять программы моих занятий в университете.  Когда этого не получилось, я была очень расстроена, расстроена до безумия. Я пожаловалась об этом моей американской подруге, которая долго жила в России. Она закатила глаза и сказала: «Но ведь ты хорошо знаешь Россию…». Я смогла ответить на это только чисто российским жестом – покорным пожатием плеч, но оказала видимость сопротивления: «Я не могу так просто смириться с этим!  Я составлена из плохой комбинации: американского оптимизма, протестантской трудовой этики и еврейской вины!».  Конечно, я чувствовала себя виноватой в своем нетерпении, в том, что следовало предугадать будущий ход событий в соответствии с тем, как это делается в России. Кроме того, я чувствовала себя виноватой как жалобщица! 

 Я признаю свою вину честно. Как много других евреев, я родилась с двойным дурным сглазом виновности: виновности еврейской и виновности либеральной. Либеральная вина состоит в стремлении к подобию тому, как поступали предыдущие поколения, в особенности по отношению к меньшинствам или слабым. Так как все равно ничего нельзя с этим сделать, то можно  считать это хорошей формой вины. С другой стороны, еврейская вина сосредоточена на конфликте между обязательствами семье, еврейскому сообществу и желании следовать своим собственным путем. Его родовые корни сходны с отношениями между ребенком и матерью. Типичная еврейская мать никогда не удовлетворена достижениями своих детей. И ребенок должен тратить оставшуюся часть своей жизни, чтобы восполнить эту недостачу. Конечно, будучи еврейской по своему происхождению, эта форма вины лучше, чем любая другая. (Или, именно так сказала бы моя бабушка, потому что она верила, что  еврейское — это лучшее.) Мои родители были квалифицированными поставщиками обеих форм вины и сделали своей второй профессией передачу их моему брату и мне.

 Разделяя со мной пики ожиданий моего успеха и будучи разочарованной, когда я терпела неудачу в чем-либо (например, в математике, которая не давалась мне легко), моя мать была все-таки устойчивым сторонником осознания и созидания различий в этом мире. Это привело ее к пониманию того, что все, сделанное исключительно для увеселения, может быть подозрительным. Прекрасным примером этого был праздник Хэллоуин[1]. В результате мне позволяли участвовать в нем только, если я несла оранжевый ящик ЮНИСЕФ[2], в который я собирала деньги благотворительности. Я была серьезно проинструктирована: прежде чем испросить конфеты для себя, надо попросить пенни для этого ящика. Термин tikkun olam (восстановление мира) никогда не упоминался, но идея (намек) была ясна. И даже из тех конфет, которые я приносила домой, я могла претендовать лишь на половину или даже меньше. Больше чем это — было бы эгоистично, небеса запрещают!  

 Когда мне было три года, мы перемещались по Европе, где мой отец работал по программе плана Маршалла[3]. Чем я могла соответствовать его примеру «выполнения хорошего» (tikkun olam) в этом мире? Он был счастлив, выполняя различные поручения в этом направлении. Конечно делая это, он зарабатывал  себе на жизнь. Однако, самое главное — было понимание того, что наличие работы, цель которой состояла бы только в том, чтобы делать деньги, было бы нечисто, даже если часть этих денег передавалась на цели tzedakah (благотворительности). Так случилось, что я, работая как поэт и частично занятый преподаватель колледжа, так никогда и не поняла, как заработать приличные деньги. Это никогда не было проблемой для меня. Таким образом — всего одной вещью меньше, чтобы чувствовать себя виноватой. Но все же, ….

 У меня в жизни было достаточно успехов, в частности, я несколько раз получала гранты Фулбрайта[4], которые приводили меня в Россию, сначала, чтобы преподавать в Еврейском университете, а затем, чтобы преподавать в других университетах. Там я получала большое «удовлетворение знания», отмечала большие изменения при моих возвращениях год за годом в Россию. Вернувшись в США, однако, я должна была лавировать между несколькими местами работы, воспитанием детей и собственной поэзией. Конечно, это не предусматривает наличие достаточного свободного времени для удовольствий. Но все-таки я считаю, что это к лучшему, потому что, в ином случае (согласно моему воспитанию), я должна была бы делать различения, чтобы что-то  кому-то предложить или отдать. Однако, имея недостаточно времени, чтобы делать любое из вышеперечисленного, я все-таки не чувствую себя слишком плохой, хотя чувство человеческой вины безгранично и вечно!


[1] В англоязычных странах — популярный ежегодный праздник Дня всех святых. Отмечается 31 октября.

[2] Детский фонд ООН, специализированное учреждение ООН по координации программ помощи для детей.

[3]  Четырехлетняя программа помощи США в экономическом восстановлении и развитии Европы после  Второй Мировой войны.

[4] Программа образовательных грантов ученым в области гуманитарных и общественных наук, предоставляемая как американским, так и зарубежным, в том числе российским, ученым и исследователям.