ВАЛААР МОРГУЛИС / ИРИНА ГАТОВСКАЯ (IRINA SHULIKA)

Валаар Моргулис

Вы знаете, я сам из городских плебеев:
«Очаково», «Магнит» и «Убер-Эконом».
Куда мне до неё, она была в музее,
И как вчера узнал: ещё и не в одном.

Я на неё гляжу влюблённым ротозеем,
Значительность блюду, надулся, как манул.
Но что ей до меня, она была в музее,
И ей Эдга́р Дега́ с портрета подмигнул.

Я стал читать стихи про «Дживанши́» и «Гу́ччи»,
Про дилеров и стафф, про значимость в игре,
Но я напрасно пел и флексил Фэйса круче —
Ей глубоко плевать на русский клауд-рэп.

Ей глубоко плевать на модные кроссовки,
И на коллаб Суприм и на альбом Ву-Танг,
Зато она была сегодня в Третьяковке
И в сториз залила оттуда бумеранг.

Претит талмудов пыль — я по натуре кшатрий,
Но дух смирив гляжу на древности сии,
Но что ей до того, она уже в театре,
Вновь разные у нас культурные слои.

Что ж, облачусь во фрак, как театрал заядлый:
Плези́р, ангажема́н, не обессудьте, мисс,
Но это не сейчас, и завтра тоже вряд ли…
Пылится на софе нечитанный «Улисс».

Она сегодня здесь, а завтра — в Эрмитаже,
Где мрамором нагим пленяет Дискобол.
Кто раньше с нею был и тот, кто не был даже,
Пусть пробуют они, я лучше на футбол.

Кто раньше с нею был и тот, кто не был даже,
Пусть пробуют они, я лучше на футбол.

Ирина Гатовская (Irina Shulika). Окончание спектакля

За неприличную зарплату
Опять играем «Травиату».
Исход известен наперед.
На страсти оперные снова
Дивлюсь из ямы оркестровой
Который год.

Все есть: базары, магазины,
Уборки, пьянки в дребезину,
Собранье, очередь, скандал.
А нет, чтоб музыка играла,
Чтоб героиня умирала,
Герой рыдал.

Ах, Виолетта, Виолетта,
Что ж ни ответа, ни привета
От этих сладостных рулад?
Еще аккорд — и побежали.
Зачем рождались и рожали
И пели в лад?

Зачем желать во лжи и лаже
Пассажей слаженней и глаже
И знать, что это — красота?
Болтунья, выскочка, пижонка,
Не греет эта одежонка,
Сносилась — та.

Мороз и ветер подгоняют.
Пусть сами на себя пеняют,
Кто плетью обух перешиб.
Мне холодно и одиноко.
Такая вот со мной морока,
Такой пошиб.

Ну что же — все пути открыты.
Вперед, разбитое корыто!
Надежды рыщут по земле.
Спит Виолетта. Спят Жермоны.
Гремит трамвай неосвещенный
В кромешной мгле.