Дуглас Макгрегор. После Бахмута

Дуглас Макгрегор. После Бахмута

The American Conservative (США) 23 мая 2023 г.

До тех пор, пока не начались боевые действия, национальная военная стратегия, разработанная в мирное время, формирует представления о войне и ее целях. Затем война создает свою собственную логику. Стратегия корректируется, а цели меняются. Битва за Бахмут очень хорошо это иллюстрирует.

Когда в прошлом году генерал Сергей Суровикин, командующий российскими воздушно-космическими силами, принял на себя командование российскими вооруженными силами на украинском театре военных действий, президент Владимир Путин и его старшие военные советники пришли к выводу, что их первоначальные предположения о войне были ошибочными. Вашингтон оказался неизлечимо враждебен к предложениям Москвы вести переговоры, а сухопутные силы, которые Москва выделила, чтобы заставить Киев пойти на переговоры, оказались слишком малы.

Суровикину была предоставлена ​​широкая свобода действий для упорядочения командных отношений и реорганизации театра военных действий. Что наиболее важно, Суровикину также была предоставлена ​​​​свобода действий для реализации оборонительной стратегии, которая максимально использовала дистанционные атаки, в то время как российские сухопутные войска увеличивались в размерах и ударной мощи. Так случилась бахмутская «мясорубка».

Когда стало ясно, что президент Украины Владимир Зеленский и его правительство рассматривают Бахмут как символ украинского сопротивления российской военной мощи, Суровикин превратил Бахмут в кладбище украинской военной силы. С осени 2022 года Суровикин использовал одержимость Зеленского Бахмутом, чтобы участвовать в кровавом перетягивании каната за контроль над городом. В результате в Бахмуте погибли тысячи украинских солдат, еще больше получили ранения.

Игра Суровикина напоминает действия советского военачальника сталинских времен генерала Алексея Антонова. Когда Сталин потребовал нового летнего наступления на совещании в мае 1943 года, Антонов, сын и внук офицеров Российской империи, выступил за оборонительную стратегию. Антонов настаивал на том, что Гитлер неизбежно атакует советскую оборону на Курском выступе и растратит на это немецкие ресурсы. Сталин, как и Гитлер, считал, что войны выигрываются наступательными, а не оборонительными действиями.

Сталина не волновали советские потери. Антонов представил свои аргументы в пользу оборонительной стратегии в атмосфере страха, зная, что возражение Сталину может стоить ему жизни. К удивлению присутствовавших на совещании маршалов Александра Василевского и Георгия Жукова, Сталин одобрил оперативный замысел Антонова.

Если президенту Путину и его высшему военному руководству нужны внешние доказательства стратегического успеха Суровикина в Бахмуте, то признание Запада, по-видимому, дает их: Вашингтон и его европейские союзники, кажется, считают, что замороженный конфликт, в котором боевые действия приостанавливаются, но ни одна из сторон не побеждает, и не согласна с тем, что война окончена, — это может стать наиболее политически приемлемым долгосрочным исходом для НАТО. Другими словами, сторонники Зеленского больше не верят в миф об украинской победе. Но что дальше?

В Вашингтоне считают, что украинские силы должны начать контрнаступление, чтобы вернуть себе Южную Украину. Обыденная мудрость — часто низкая мудрость. Если исходить из того, что украинский чернозем высохнет до середины июня, чтобы поддержать маневренные наземные силы, украинские силы нанесут удар по обороне России на нескольких направлениях и вернут себе контроль над югом Украины в июне. Ожидается, что около 30 000 украинских солдат, прошедших обучение в Великобритании, Германии и других странах-членах НАТО, вернутся на Украину и составят основу для украинских сил контратаки.

Генерал Валерий Герасимов, который сейчас командует российскими войсками на украинском театре военных действий, знает, чего ожидать, и он, несомненно, готовится к украинскому наступлению. Частичная мобилизация российских войск означает, что российские сухопутные силы теперь намного больше, чем они были раньше.

Учитывая нехватку боеприпасов, доступных для адекватного снабжения одного оперативного направления, маловероятно, что украинское наступление с участием двух или более направлений сможет успешно прорвать российскую оборону. Наблюдение сверху делает практически невозможным для украинских сил продвижение через 25-тикилометровую зону безопасности и сближение с российскими войсками до того, как украинские формирования понесут значительные потери.

Как только наступательные ресурсы Украины будут исчерпаны, Россия, скорее всего, перейдет в наступление. Нет стимула откладывать российские наступательные операции. Паралич всегда носит временный характер, инфраструктура и оборудование ремонтируются, а для восстановления формирований мобилизуется новая военная сила. Если Россия хочет достичь своей цели, Герасимов, знает, что он должен завершить уничтожение украинских сухопутных войск.

Почему бы не избавить народ Украины от дальнейшего кровопролития и не договориться с Москвой о мире, пока у Украины еще есть армия? Однако, эффективная дипломатия требует взаимного уважения, а демонстрируемая Вашингтоном ненависть делает такую дипломатию невозможной. С ненавистью может соперничать только высокомерие большой части правящего политического класса США, потому, что им посчастливилось избежать конфликта с крупной державой после Корейской войны. Но более трезвомыслящие лидеры в Вашингтоне, Париже, Берлине и других столицах НАТО должны призвать к другому курсу действий.

Источник: https://www.theamericanconservative.com/after-bakhmut/