Эммануэль Тодд, историк, эссеист и прогнозист, дает интервью газете «Фигаро». Часть 2, окончание

Эммануэль Тодд, историк, эссеист и прогнозист, дает интервью газете «Фигаро». Часть 2, окончание

Le Figaro (Франция) 15 января 2023

Начало см. https://blogs.7iskusstv.com/?p=110678

Figaro: Но российская армия, кажется, находится в плохом положении. Некоторые даже предсказывают крах режима. А вы в него не верите?

Тодд: Нет, не верю. Сначала в России были колебания. У некоторых было чувство, что «нас не предупредили». По мере того, как русские приспосабливаются к новой реальности, они понимают, что она чревата неожиданностями. Но Путин все еще получает дивиденды от своего достижения, о котором нам не рассказывают. 2000-е годы, годы начала правления Путина, были для русских годами восстановления баланса, возвращения к нормальной жизни. Думаю, что Макрон в глазах французов предстанет противоположностью этому путинскому образу. Макрон для нас будет ассоциироваться с открытием непредсказуемого и опасного мира, с возвращением в нашу жизнь страха обнищания, падения доходов. 1990-е годы были для России периодом страданий. 2000-е же годы стали возвратом к нормальности не только с точки зрения уровня жизни, Мы тогда зафиксировали в России падение уровня самоубийств и убийств и, — мой любимый показатель, — уровень младенческой смертности упал, упал даже ниже американского уровня. В сознании россиян Путин воплощал стабильность. Кроме того, средний русский чувствует себя защитником страны, находящимся в состоянии оборонительной войны. Русские знают, что в начале операции были совершены ошибки. Но факт, что страна оказалась готова к экономическому давлению, повысил доверие к власти. Они чувствуют себя сильными не по отношению к Украине: мол, никогда западники не сражались бы так упорно. Русские чувствуют себя сильными по отношению к «коллективному Западу», или «США и их вассалам». Приоритетом российского режима является не какая-то конкретная военная победа. Русские ведут боевые действия экономично, стараясь сберечь жизни своих воинов. В России сохраняется демографическая проблема с рождаемостью: на одну женщину приходится 1,5 ребенка. Через пять лет будет демографическая «яма». Думаю, что если смотреть на нынешнее противостояние с Западом в целом, то русские победят или потерпят поражение в этой борьбе где-то лет через пять. Тогда и выяснится победитель. Это кажется долгой дистанцией, но это нормальная продолжительность мировой войны. Ради сбережения жизни людей было принято решение об уходе из Херсона, из Киевской и Харьковской области. Я могу ошибаться, но привыкаю к мысли, что поведение русских предсказуемо. Оно в целом рационально, хоть и предполагает трудные решения.

Figaro: Вы утверждаете, что русские воспринимают конфликт как «оборонительную войну». Но никто не собирался вторгаться в Россию. А если Россию пугает расширение НАТО, то сейчас НАТО достигло пика своего влияния на востоке Европы, особенно в Прибалтике — именно после обострения конфликта на Украине.

Тодд: Отвечая на ваш вопрос, предложу вам психо-географическое упражнение, которое может быть выполнено с помощью объектива бинокля: сначала настройте свой бинокль на территорию Украины, а потом — взгляните на более широкую картину, делая движение zoom out. Если мы посмотрим на одну лишь карту Украины, мы увидим вхождение российских войск с общим движением на запад. Здесь, действительно, возникает видение русского нашествия, нет другого слова. Но если вы сделаете движение zoom out, посмотрите на картинку до Вашингтона, растянутую во времени, вы увидите совсем другую картину. Вы увидите, как солдаты, пушки и ракеты НАТО движутся на восток — в сторону нынешнего поля боя. Это движение началось задолго до 2022 года. А теперь взгляните на дистанции: город Бахмут находится в 8400 км от Вашингтона, но в 130 км от российской границы. Это простое упражнение, я думаю, подведет вас к моей гипотезе: «Да, с российской точки зрения, это, должно быть, оборонительная война». <…>

Figaro: По вашему мнению, это противостояние Запада и Востока является не только военным и экономическим, но еще идеологическим и культурным.

Тодд: Да, для незападного мира Россия показывает моральный консерватизм. Даже Латинская Америка оказывается на стороне «экспериментирующего» Запада. Когда мы занимаемся геополитикой, мы интересуемся несколькими областями: энергетикой, соотношением армий и флотов, производством оружия. Но существует еще идеологическая и культурная притягательность — разновидность влияния и власти, которую американцы называют «мягкой силой». У СССР была своя форма мягкой силы, ее условно на Западе называли коммунизмом. Она увлекала коллективистов в Италии, китайцев, вьетнамцев, сербов, некоторых французских рабочих. Но ортодоксальный коммунизм оказался неприемлем для мусульманского мира: коммунистическая идеология требовала атеизма. Не вызывала эта «мягкая сила» восторга и в Индии, за пределами штатов Западная Бенгалия и Керала. Сегодня Россия, воплощая в глазах многих архетип великой державы, предлагает антиколониализм, патрилинейную семью и относительный консерватизм в нравах. Такая модель может привлечь много людей. Американцы сегодня чувствуют себя обманутыми Саудовской Аравией, которая отказывается увеличить добычу нефти, несмотря на энергетический кризис, вызванный событиями на Украине. Выходит, саудовцы принимают сторону России. Почему? Есть тут и материальный «нефтяной» интерес. Но ясно и то, что путинская морально консервативная Россия начала импонировать саудовцам, которых, уверен, бросает в дрожь от американских дебатов: насколько открыт должен быть доступ трансгендеров к женским туалетам.

Источник: https://www.lefigaro.fr/vox/monde/emmanuel-todd-la-troisieme-guerre-mondiale-a-commence-20230112