Владимир Пастухов, University College London

Политическая ситуация в России развивается нелинейно, разочаровывая как тех, кто ждал перерастания империалистической войны в отечественную, так и тех, кто рассчитывал на превращение ее в гражданскую (имея в виду восстание масс против режима и антивоенные протесты).

Несмотря на все усилия пропаганды, отечественной войны не случилось, что понятно по очень тонкому ручейку добровольческого движения, практически исчерпавшему себя за первые несколько месяцев войны. Сегодня добровольческое движение представлено преимущественно заключенными и больше напоминает штрафбаты, чем гвардию.

Но и обвала мобилизации не произошло. Несмотря на существенный отток военнообязанных в эмиграцию в первые пару месяцев после ее объявления, основная массы призывников от повесток не бегает и уходит без сопротивления на войну. Существенные, самые большиe со времен Второй мировой войны людские потери, как пусть и несущественное, но ощутимое снижение качества жизни воспринимаются обществом как некритичные и на отношение к войне, видимо, пока не сказываются.

Проблема даже глубже. Дело не столько в том, что ситуация «зависла» в одной точке и не меняется, а в том, что в последние несколько месяцев консолидация российского общества вокруг войны выросла. Люди, ранее державшиеся настороженно-нейтрально, стали более активно поддерживать войну. Впрочем, логика этой поддержки весьма своеобразна. Точка консенсуса большинства состоит в том, что война была ошибкой и что зря Россия в нее вляпалась. Но вину за эту ошибку общество пока возлагает не на себя и не на Путина, а на самих украинцев (предатели) и на Америку (специально втянули).

Выход, по мнению этого большинства, состоит в том, чтобы скорее «прикончить Украину» и закончить это «безобразие», спрятав «концы в воду». Таким образом, запрос на войну плавно трансформируется в запрос на победу, которая должна покончить с этой непопулярной войной. Это не очень похоже на народную войну, а скорее напоминает войну декадентскую, ведомую циничным, морально разложившимся обществом, утратившим нравственные устои. Так преступник, совершивший неудачное ограбление по пустой наводке, в итоге убивает случайных свидетелей только для того, чтобы скрыть следы своего преступления. Мол, так вышло, не пропадать же теперь.

Так или иначе, режим на данном этапе способен получить со стороны общества карт-бланш на продолжение войны в течение некоторого более-менее длительного времени, а мы будем наблюдать некоторый рост милитаристских настроений и дальнейшей консолидации вокруг Путина вместо ожидавшихся антивоенных протестов. Это и опасно, и омерзительно, но я бы не стал на месте Кремля расслабляться. Нынешняя суперрезистентность режима к протестам может оказаться временным явлением.

Милитаризм сродни алкоголю. Известно, что зависимость от алкоголя на первой стадии еле заметна, а на второй ярко выражена и бросается в глаза. Но потом наступает третья стадия, когда алкоголик демонстрирует сверхвыносливость организма. Он может выпивать лошадиные дозы спиртного и оставаться абсолютно трезвым. Проблема в том, что за этим следует завершающая финальная стадия, когда голову сносит от одного запаха алкоголя. Нынешняя резистентность к милитаризму может оказаться обманкой и в любой момент смениться стадией, когда у общества полностью «поедет крыша», и даже самой малой дозы окажется достаточно для того, чтобы началась смута.

Если в Кремле осознают временный характер своего «счастья», то они попытаются воспользоваться имеющимся окном возможностей для того, чтобы поставить точку в этой войне на своих условиях. А значит, пойдут на обострение и будут рисковать. И тогда 2023 год окажется совсем не скучным.