Михаил Бару. Расскажем…

Расскажем еще об одном помещике, отставном губернском секретаре Василии Семеновиче Горбатове, проживавшем в деревне Малые Клинцы, в собственном имении своей супруги. Человек он был тихий, незлобивый, в ведение хозяйства не вмешивался, во всем слушался жены и был, что называется, подкаблучник. Целыми днями сидел он за книгами и делал из них разные выписки.

Василий Семенович не был ученым и настоящего образования, при котором дают диплом и значок об окончании университета, у него не было. Он был по профессии читатель и читал все, что попадется под руку – от агрономического календаря до сонника жены. Однажды попался ему на глаза роман французского писателя Жюля Верна под названием «С Земли на Луну», и спокойная жизнь в Малых Клинцах кончилась.

Вымолив (Вытребовав) у жены денег на постройку пушки и снаряда, Горбатов принялся за строительство. С самого утра Василий Семенович уходил на дальний выгон, где под его руководством крестьяне рыли фундамент под огромный пушечный лафет, который планировалось построить из кирпичей. Одновременно с лафетом по рисунку барина кузнец Никифор с мальчишкой-подручным изготовлял внушительных размеров снаряд, в котором оборудовали небольшую кабинку для путешественника в пространстве. Под ней устроили кладовку, в которую Горбатов, точно белка, приносил тайком от жены то свиной окорок, то связку сушеных грибов, то сдобных сухарей, а то и бутылку ямайского рому, в который его строгая супруга перед сном любила накапать чаю.

С тех пор, как Никифор устроил в снаряде крошечную печку, Василий Семенович даже оставался в нем ночевать. Надо сказать, что его жену это нимало не беспокоило. Лишь бы муж был занят чтением сделанных собственноручно выписок из книг и не отвлекал ее от мыслей о покосе или о заготовках на зиму. У нее даже щека начинала дергаться, когда Горбатов вдруг возникал откуда-то из-за спины и начинал своим тихим, доводящим ее до бешенства голосом: «Послушай, душа моя, что пишет Сенека в своем письме…».

Короче говоря, хватилась она Горбатова только тогда, когда прибежал к ней Никифор с криком «Барин улетели на Луну…». Правду говоря, он не прибежал, а его, подлеца, пьяного и еле ворочающего языком, приволок староста. Осмотрели лафет и пушку, из которой можно было улететь куда угодно, но только не на Луну, и в казенной части орудия обнаружили густую черную копоть, несколько вывороченных кирпичей и обгорелую спичку. Этой спичкой, очевидно, поджигали пороховой заряд, забитый в пушку. Пропал и снаряд.

Еще раз допрошенный с пристрастием, почти протрезвевший кузнец плакал, крестился и заскорузлым своим пальцем показывал в небо. Из Елатьмы вызвали следователя. Тот приехал, да не один, а с помощником… Впрочем, мы увлеклись рассказом о Горбатове. Вернемся в Елатьму…

Нет, все же скажем, что через две недели упорных розысков снаряд вместе с Горбатовым был найден за полторы сотни верст от пушки в городе Шацке. Оба они – и снаряд и отставной губернский секретарь – были спрятаны в бане собственного дома мещанки Трегубовой, красивой женщины, за одно прикосновение к плечам которой, по словам помощника следователя, можно было отдать десять лет жизни. Что же касается кузнеца Никифора, то он, давно знавший о планах…