Гасан Гусейнов. Месть обиженных ньюсмейкеров

 

Профессор Свободного университета и постоянный автор RFI Гасан Гусейнов размышляет, почему превращение в ньюсмейкеров самих журналистов оставляет общество без квалифицированной экспертизы. © Samuel Morazan por Pixabay

Профессор Свободного университета и постоянный автор RFI Гасан Гусейнов размышляет, почему так обесценилось журналистское слово, почему превращение в ньюсмейкеров самих журналистов оставляет общество без квалифицированной экспертизы.

Когда бездумно употребляешь иностранные слова, часто выходит конфуз. Как все мы недавно могли убедиться, некоторые журналисты ошибочно полагают, что ньюсмейкерами являются вовсе не скучные некомпетентные болваны, начинающие войны и разрушающие города вследствие природной тупости и отсутствия воображения.

Многие журналисты считают ньюсмейкерами себя и своих экспертов. — А разве нет? — скажут они в изумлении. — Разве не мы делаем новости?

Увы, новости делаете не вы. Вы о них рассказываете и публично разбираете эти новости дня для тех, кому эти новости интересны. Но не только для них. Журналистка или журналист всегда должны быть готовы к тому, что кто-то слушает их впервые. Ради этих новичков, составляющих жалкие промилле от общего состава публики, всё в сущности и делается: чем больше новых зрителей, слушателей, читателей привлекает издание, чем быстрее оно растет, тем выше качество журналистики. Не философии истории, не социологии и не точных наук, а именно журналистики — подневного сопровождения новостей внятным рассказом о них, заглядыванием за кулисы, подглядыванием за недоступным.

Если понимать журналистику именно так — как охоту за ньюсмейкерами и фактами, имеющими первостепенное значение для общества, то главными журналистами были в последние годы для всего русскоязычного пространства Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального и его коллег, продолженная «Популярной политикой» Ивана Жданова и компании, The Insider Романа Доброхотова и его коллег, «Проект медиа» Романа Баданина и коллег, еще два-три издания, здесь не перечисляемые только потому, что мне сейчас важно показать другое — где, как и почему журналистика перестает выполнять свою задачу.

Первый шаг расставания с журналистикой — это подмена ньюсмейкеров экспертами, а новостей — мнениями. Вместо пятиминутного сообщения о самом событии журналисты ведут разговор с экспертом, долго, но не информативно, обсуждая мнение этого эксперта о событии.

Приведу пример. Бывший журналист «Эха Москвы» Максим Курников ведет теперь в Берлине русскоязычный канал медиакомпании Bild. Для освещения выборов в Казахстане он приглашает на разговор замечательную российскую специалистку в области политологии Екатерину Шульман, побывавшую в Казахстане с кратким визитом. С одной стороны, все правильно: российскому зрителю, привыкшему к Екатерине Шульман и ценящему ее мнение, предлагается посмотреть и на Казахстан глазами российского политолога. Но всякому, кто знаком с событиями в Казахстане из первых рук, т.е. из сообщений и дискуссий на русском языке в казахстанских СМИ, через пять минут становится ясно: журналистика факта подменена журналистикой мнений. Драма момента в том, что сам этот жанр обмена мнениями и взаимного поддакивания низвел и прекрасного журналиста, и прекрасного эксперта на уровень обычного приятельского разговора.

Когда «Эхо Москвы» работало в журналистском формате, оно могло завлечь на радиостанцию настоящих ньюсмейкеров, обнажить их суть, заставить их разговориться и обнаружить всю бездну их ньюсмейкерской некомпетентности. Чего стоили, например, откровения Константина Затулина — одного из сознательных разрушителей современной российской государственности. Компетентность журналистских бригад, работавших с Затулиным, состояла в том, что те вскрывали политическую и историческую малограмотность Затулина, вскрывали те его свойства как ньюсмейкера, следствием которых и стал грандиозный провал российской политики вообще. Но львиную долю времени занимали на «Эхе» разговоры с умными экспертами-аналитиками. Фактов становилось все меньше, а мнений — всё больше.

Так случилось и с недавним скандалом в Латвии вокруг высказываний журналиста Алексея Коростелева на «Дожде», который вместо выполнения своей журналистской работы начал излагать собственное мнение об отношении к российским мобилизованным. Эта незаметность соскальзывания из журналистики факта в обмен мнениями оказалась катастрофой. В мгновение ока были отодвинуты на задний план ценные журналистские достижения, например, Катерины Котрикадзе, на разговор к которой приходят настоящие ньюсмейкеры, вроде генсека НАТО Столтенберга. Но катастрофа состояла в том, что ньюсмейкерами оказались сами журналисты. Хирург спешит на помощь сломавшему ногу пациенту, но сам падает с переломом на скользких ступеньках больничного крыльца. Мнение журналиста оказалось важнее информации, которую журналист должен добывать для своих читателей.

Попробуем ответить на главный вопрос: почему это происходит?

Главным образом потому, что за тридцать лет в РФ последовательно то вымораживалась, то выжигалась политическая журналистика. Как уже было сказано, журналист-расследователь Алексей Навальный превратился в ньюсмейкера, потому что разоблачил настоящих ньюсмейкеров — расхитителей госбюджета РФ. Персонажи Навального наняли убийц для его устранения, но и этих настоящих ньюсмейкеров Навальный разоблачил, и тогда его персонажи, заточив ненавистного разоблачителя, попутно выгнали из страны несколько десятков журналистов, автоматически превратив и этих последних в ньюсмейкеров в собственных глазах. А поскольку за тридцать лет журналистика мнений уже вытеснила журналистику фактов, последствия этого особенно заметны на фоне европейской журналистики.

В РФ появилось недавно прилагательное «знаниевый». Этим словом-уродцем попытались заместить иностранное «когнитивный». Тогда иностранные слова conjectural или opinionated можно было бы перевести на русский как «мнениевый».

Вот бесшумно, как мышь, из РФ уехал настоящий и совсем еще недавно громкий ньюсмейкер Анатолий Чубайс. Какие-то случайные блогеры опубликовали несколько фотографий этого важнейшего свидетеля и деятеля последних трех десятилетий истории РФ. Но мнениевым российским журналистам Чубайс неинтересен. Он ведь будет молчать, скажут нам. Или высказываться коротко и энигматически. Ничего не расскажут и люди, хорошо знавшие о каких-то полях деятельности Чубайса. Тем более, что Чубайс для многих — почти свой, либерал и так далее.

Есть и чисто техническая причина вытеснения журналистики факта журналистикой мнения: новые форматы всевластного ютуба. Даже компетентный эксперт, попав на бесконечно тянущийся разговор к мнениевому журналисту, нечувствительно растворяет свое знание в потоке чужих поддакиваний и вопросов, которые заставляют эксперта усиливать мнение журналиста, а не делиться собственным знанием. Конечно, из визуально-акустического, почти тактильного присутствия говорящих голов возникает определенный психотерапевтический эффект. Но он же и губит зрительскую массу, вырабатывая у той зависимость от журчащих мнений твоих добрых знакомых — тех, к кому ты привык, пока эти журналисты работали в Москве.

Даже релокация не помогла ни мнениевой журналистике, ни экспертам, ставшим видеоблогерами, оглядется на новом месте. Выброшенные на новый берег, они чувствуют себя попавшими на необитаемый остров и по-прежнему смотрят в подзорную трубу на оставленный материк.

Потерпев поражение в борьбе с режимом и, прежде всего, в попытках сохранить профессионализм, может быть, стоит взять паузу и пройти курс повышения квалификации на новом месте? Научиться задавать короткие вопросы по существу, получать короткие ответы по существу, не надеясь, что собеседник-эксперт будет через каждое слово говорить тебе: «Вы абсолютно правы!».

Одно из удивительных свойств российской мнениевой журналистики — презрение к экспертному мнению иностранцев, изучавших Россию на протяжении многих десятилетий. Иностранцы тоже разные бывают, но все-таки квалификация людей, прошедших специальный жесткий отбор в эксперты по твоей стране, обычно гораздо выше той, что дана человеку фактом рождения и принадлежностью к знакомой тусовке. Российские журналисты, работающие где-нибудь в Германии или странах Балтии, охотно беседуют со своими, выдавая за экспертов экспатов. Мнениевым журналистам кажется, что Екатерина Шульман, одна из самых ярких личностей и один из самых звонких голосов российской политологии, доходчивее объяснит россиянам происходящее в Казахстане, чем казахстанский политолог непосредственно из Казахстана. Маленькая журналистская ошибка усиливает дезориентацию оставленного на произвол судьбы российского общества, слепо верящего, что оно само все о себе знает.

Страх перед чужим мнением, в том числе и перед мыслями, с которыми ты сам не согласен, сильнее даже лени.

А ведь я же ничего еще не сказал о главном — о войне, развязанной РФ в Украине. Но об этом — в следующий раз.

Один комментарий к “Гасан Гусейнов. Месть обиженных ньюсмейкеров

  1. Гасан Гусейнов. Месть обиженных ньюсмейкеров

    Профессор Свободного университета и постоянный автор RFI Гасан Гусейнов размышляет, почему так обесценилось журналистское слово, почему превращение в ньюсмейкеров самих журналистов оставляет общество без квалифицированной экспертизы.

    Когда бездумно употребляешь иностранные слова, часто выходит конфуз. Как все мы недавно могли убедиться, некоторые журналисты ошибочно полагают, что ньюсмейкерами являются вовсе не скучные некомпетентные болваны, начинающие войны и разрушающие города вследствие природной тупости и отсутствия воображения.

    Многие журналисты считают ньюсмейкерами себя и своих экспертов. — А разве нет? — скажут они в изумлении. — Разве не мы делаем новости?

    Увы, новости делаете не вы. Вы о них рассказываете и публично разбираете эти новости дня для тех, кому эти новости интересны. Но не только для них. Журналистка или журналист всегда должны быть готовы к тому, что кто-то слушает их впервые. Ради этих новичков, составляющих жалкие промилле от общего состава публики, всё в сущности и делается: чем больше новых зрителей, слушателей, читателей привлекает издание, чем быстрее оно растет, тем выше качество журналистики. Не философии истории, не социологии и не точных наук, а именно журналистики — подневного сопровождения новостей внятным рассказом о них, заглядыванием за кулисы, подглядыванием за недоступным.

    Читать дальше в блоге.

Добавить комментарий