Тая Найденко
Какая-то особенная ложь
Есть в том, как улыбаются супруги,
Одежду поправляя друг на друге.
С такой улыбкой всаживают нож
Во вражескую кожистую шею,
Пробормотав: «Ты сдохнешь, сука? Ну!».
Но он твердит: «Люблю её одну!
С годами-то она всё хорошеет…».
Она же, как положено жене,
Нахваливает быт, семью и мужа,
И тем сильней старается, чем хуже
Ей после будет с ним наедине.
Любовь? Какое, к чёрту… Брачный ад!
С любовью не рифмуется морковка,
Усталость, злость и то, как он неловко,
С неё сползая, ищет свой халат.
Взаимно каждый выкрик, жест и всхрап –
Изучен, ненавистен, презираем,
И утешает только миг, когда им
Сын отвечает в трубку «мам» и «пап».
Живая рана — каждый божий день,
Прожитый так. Жужжит кофемашина.
Не женщина уже и не мужчина,
А общий враг отбрасывает тень.
И два навеки спаянных врага
Уже не могут жить без жуткой фальши.
И разойтись не могут. Что же дальше?
А дальше будет утро четверга.
Когда на кухне заорут коты,
И муж, привычно скинув одеяло,
Вдруг осознает, что его не стало,
За миг до наступленья черноты.
А ей ещё понадобится час
На поиски дыхания и пульса,
На бормотанье «Тихо, не волнуйся…»,
Бессмысленное, в общем-то, сейчас.
Сперва она распробует «не жив».
«Не дышит». И уже «одна», не «двое».
И закричит.
Вот в том животном вое
Не слышится уже ни капли лжи.
24.10.2019
Лена Берсон
Я столько раз проехала Казань
И столько лет везде была неместной,
Мне ничего не нужно вам сказать
На случай, если.
О чем же спорить под осипший вой,
Под первый снег, обманывавший редко,
Когда вон там выносят гроб во двор
И ставят во дворе на табуретки?
Того, кто в нем, послали стать ничем,
Он был ничем, как все, а как иначе;
Из индиви – его – дуальных черт
Страх значил все, и голод тоже значил.
Еще куренье, без него не жизнь.
И в памяти попытки жизни личной,
Где заповедь больная «не унизь»
Казалась лишней.
Теперь-то в крышку вкручен саморез,
И мать, повиснув на руках знакомых,
Надрывным криком «как я буду без»
Перекрывает речи военкома.
Укрывшись курткой, валишься кулем,
И едешь мимо-мимо-мимо-мимо.
Смотреть в окно и думать о своем
Невыносимо.
Когда б не ночь ходила по пятам,
Не бил бы снег в окно рукою слабой,
Я ничего бы не забыла там
И ничего оттуда не взяла бы.
ТАЯ НАЙДЕНКО / ЛЕНА БЕРСОН
Тая Найденко
Какая-то особенная ложь
Есть в том, как улыбаются супруги,
Одежду поправляя друг на друге.
С такой улыбкой всаживают нож
Во вражескую кожистую шею,
Пробормотав: «Ты сдохнешь, сука? Ну!».
Но он твердит: «Люблю её одну!
С годами-то она всё хорошеет…».
Она же, как положено жене,
Нахваливает быт, семью и мужа,
И тем сильней старается, чем хуже
Ей после будет с ним наедине.
Любовь? Какое, к чёрту… Брачный ад!
С любовью не рифмуется морковка,
Усталость, злость и то, как он неловко,
С неё сползая, ищет свой халат.
Взаимно каждый выкрик, жест и всхрап –
Изучен, ненавистен, презираем,
И утешает только миг, когда им
Сын отвечает в трубку «мам» и «пап».
Живая рана — каждый божий день,
Прожитый так. Жужжит кофемашина.
Не женщина уже и не мужчина,
А общий враг отбрасывает тень.
И два навеки спаянных врага
Уже не могут жить без жуткой фальши.
И разойтись не могут. Что же дальше?
А дальше будет утро четверга.
Когда на кухне заорут коты,
И муж, привычно скинув одеяло,
Вдруг осознает, что его не стало,
За миг до наступленья черноты.
А ей ещё понадобится час
На поиски дыхания и пульса,
На бормотанье «Тихо, не волнуйся…»,
Бессмысленное, в общем-то, сейчас.
Сперва она распробует «не жив».
«Не дышит». И уже «одна», не «двое».
И закричит.
Вот в том животном вое
Не слышится уже ни капли лжи.
24.10.2019
Читать стихотворение Лены Берсон в блоге.