***
И мне, оглохшему, по этой тишине
внезапной, медленной, как зáлитое поле,
шагать, не слыша собственного воя,
когда уже никто не говорит во мне.
Здесь город был, и белка в колесе
трудилась для детей, в любви изнемогая,
шумел базар от церковки до гая
и разливался жар, и живы были все,
а дальше как во сне, как в фильмах о войне –
рассвет, враги сожгли родную хату,
и роль фашиста русскому солдату
так удалась, что ночью снится мне.
***
Над равниной в полнакала
желтым лампочка мигала,
топкий воздух, мошки вплавь –
то ли сказка, то ли явь,
то ли между тем и этим
странный вырост в землю врос,
то ли дырка на планете
в белом венчике из роз,
и неясным силуэтом
кто-то плакал там и пел,
кто-то красил нежным цветом
куцей памяти пробел.
Каждый был до смерти занят,
как игрушка заводи́м,
от плаката «Ленин с нами»
тёк неяблоневый дым,
черной молнии подобный
реял гордый сам собой,
и ударник, пахший воблой,
шел в забой и шёл в запой,
трудовая жилка билась
не по росту велика –
жизнь моя, иль ты приснилась
от звонка и до звонка,
показалась еле-еле,
будто мимо пронеслась,
мы б тебя под водку съели,
если б ты кому далась,
только память, злая слабость,
ледяной водой с утра –
ведь могла б ты быть, могла быть
легче птичьего крыла –
не пришлось, и гулкой ранью
первый раз не на завод
отработанный ударник
в землю медленно идёт.
Остальные стихотворения читать здесь:
Подборка стихотворений Александра Амчиславского, скончавшегося несколько дней назад
***
И мне, оглохшему, по этой тишине
внезапной, медленной, как зáлитое поле,
шагать, не слыша собственного воя,
когда уже никто не говорит во мне.
Здесь город был, и белка в колесе
трудилась для детей, в любви изнемогая,
шумел базар от церковки до гая
и разливался жар, и живы были все,
а дальше как во сне, как в фильмах о войне –
рассвет, враги сожгли родную хату,
и роль фашиста русскому солдату
так удалась, что ночью снится мне.
Читать дальше в блоге.