Андрей Зубов, профессор, д. ист. наук. ВЕЛИКИЙ ИСХОД

Сегодня, чудесным солнечным днем я с другом, польским профессором Томашем Зарыцким, бродил по великолепному Варшавскому парку Лазенки, любовался его дворцами, построенными последним польским королем Станиславом-Августом. В ансамбль вошел и перестроенный в чистом ампире Бельведер — резиденция великого князя Константина Павловича, наместника Царства Польского, и храмы Сивиллы и Исиды — один в греческом, а другой — в египетском стиле. Дань религиозного романтизма, как бы мы сейчас сказали, эзотерики, великокняжеской четы, особенно графини Жанны Грудзневской — жены Константина. Вся эта русская составляющая Лозенок совсем не близка польскому культурно-историческому дискурсу и предана здесь забвению. Но я не мог не вспоминать о нем через всю горечь утраченной родины. Может быть эта горечь еще более обостряла размышления о прошлом. О прошлом, которое для России не получилось…
Шуршащие листья золотой польской осени, прекрасные дворцы, прозрачная вода каскадов прудов и горький воздух беженства…

Из России уехали сотни тысяч людей. Называют цифру от семисот тысяч до миллиона. Двое, переплыв на лодке Беренгов пролив, достигли острова Святого Лаврентия, Аляски; десятки на яхтах приплыли в Южную Корею. Но сотни тысяч на машинах, пешком, на вдруг сверхподорожавших самолетах выбрались, обдирая кожу, часто без денег и без приюта из России.

Как и в 1917-23 годах, они спасались от невыносимой жизни на родине, предпочтя горький хлеб чужбины тотальной лжи и служению апокалипсическому антихристову злу. Как и тогда, они бросили свои дома, свою налаженную жизнь, часто — родителей, жен, детей. За три недели, начавшихся 21 сентября из России уехало почти столько же беженцев, сколько за все годы той Гражданской войны — тогда миллион и сейчас под миллион. За три недели, как за пять лет.

Но тогда был Красный террор, горькое поражение Белого движения, равнодушие большинства граждан России к подвигу тех, кто выступил против большевизма с оружием в руках. А сейчас нет ни подвалов чрезвычаек, ни военного поражения борцов за добро. Неужели это невероятное по масштабам бегство произошло из-за страха мобилизации? Нет, конечно. На праведную войну люди бы пошли с готовностью отдать жизнь, если так выпадет жребий, как идут на войну сейчас сотни тысяч, может быть миллионы украинцев — и женщин и мужчин. А в России не идут, а бегут от войны те же сотни тысяч, может быть уже миллион. И бегут не только военнообязанные. Я, вот уже старик, но тоже уехал. В последний момент пересек финскую границу, за четыре часа до ее закрытия. Почему?

Моему польскому другу приходится выслушивать мой монолог. А золотые листья шуршат под ногами…
Конечно, большинству бежавших угрожали мобилизация и принуждение идти на войну за неправое дело. Убивать тех, кого желаешь обнять. Это тысячекратно страшнее, чем погибнуть на войне за правое дело. А мне и другим, не подлежащим мобилизации, страшна была перспектива молчания в мире тотальной ужасающей лжи. Молчание — согласие на зло. Страшна была и перспектива цензурировать каждое слово, как в худшие советские годы.

Но не это главное и для молодых, и для старых. Главное в ином, хотя и не все это, возможно, сознают ясно. Жить под властью зла — невыносимо, лгать — невыносимо, терпеть глумление над добром и правдой — невыносимо. И не только со стороны власти, но и со стороны одурманенных пропагандой, ожесточенных против всего мира соплеменников.

Именно это заставляло моих соотечественников оставлять горячо любимую родину сто лет назад. Именно это заставляет нас уезжать сейчас. С властью еще можно бороться, ощущая поддержку большинства общества. Бороться с озверевшим большинством невозможно. Это поняли и Белые бойцы в годы Гражданской войны.
Но озверевшее большинство можно перевоспитать. И именно на это должны быть ныне направлены все наши силы. Здесь, как ни странно, нашим союзником является сам Путин. Затягивая всё глубже в пучину войны и горя Россию, он отрезвляет многих своих вчерашних сторонников и равнодушных аполитичных обывателей.
Как и тогда, в 1920-е, русский исход должен стать великим посланием и России и миру, посланием, что душа России жива, что далеко не все смирились и тем более не все обезобразили себя сатанизмом, посланием — что живое сердце России бьется, оно не смиряется со злом.

И золотая польская осень, столь прекрасная в парке Лозенки, сменится русской весной. Весной правды и любви, которую мы должны взрастить в своих сердцах на чужбине и принести на родину. И это будет!
Россия знала разные времена и разные лихолетья, как, впрочем, и любая страна, как та же Польша, претерпевшая очень много от России. Но ныне Польша уверенно строит свое будущее.

Построит его и Россия. Наверняка.

Один комментарий к “Андрей Зубов, профессор, д. ист. наук. ВЕЛИКИЙ ИСХОД

  1. Андрей Зубов, профессор, д. ист. наук. ВЕЛИКИЙ ИСХОД

    Сегодня, чудесным солнечным днем я с другом, польским профессором Томашем Зарыцким, бродил по великолепному Варшавскому парку Лазенки, любовался его дворцами, построенными последним польским королем Станиславом-Августом. В ансамбль вошел и перестроенный в чистом ампире Бельведер — резиденция великого князя Константина Павловича, наместника Царства Польского, и храмы Сивиллы и Исиды — один в греческом, а другой — в египетском стиле. Дань религиозного романтизма, как бы мы сейчас сказали, эзотерики, великокняжеской четы, особенно графини Жанны Грудзневской — жены Константина. Вся эта русская составляющая Лозенок совсем не близка польскому культурно-историческому дискурсу и предана здесь забвению. Но я не мог не вспоминать о нем через всю горечь утраченной родины. Может быть эта горечь еще более обостряла размышления о прошлом. О прошлом, которое для России не получилось…
    Шуршащие листья золотой польской осени, прекрасные дворцы, прозрачная вода каскадов прудов и горький воздух беженства…

    Из России уехали сотни тысяч людей. Называют цифру от семисот тысяч до миллиона. Двое, переплыв на лодке Беренгов пролив, достигли острова Святого Лаврентия, Аляски; десятки на яхтах приплыли в Южную Корею. Но сотни тысяч на машинах, пешком, на вдруг сверхподорожавших самолетах выбрались, обдирая кожу, часто без денег и без приюта из России.

    Читать дальше в блоге.

Добавить комментарий