Кевин Радд. Мир глазами Си Цзиньпина. Часть 2, окончание

Кевин Радд. Мир глазами Си Цзиньпина. Часть 2, окончание

Foreign Affairs Октябрь 2022 г.

Начало см. https://blogs.7iskusstv.com/?p=106930

Для тех, кто с опаской наблюдает за подъемом Китая, важнее то, как эти изменяющиеся формулировки применялись на практике. Заявления Си носят практический характер. Они заложили основу для ряда шагов, невообразимых при прежних лидерах. Китай приступил к освоению островов в Южно-Китайском море, превратил их в гарнизоны, проигнорировав свои ранние гарантии, что этого не будет. При Си страна наносила крупномасштабные удары стрельбой по тайваньскому побережью, имитируя морскую и воздушную блокаду острова — то, от чего предыдущие режимы воздерживались. Си обострил пограничный конфликт Китая с Индией из-за пограничных столкновений и строительства новых дорог, аэродромов, другой инфраструктуры вблизи границы. Китай принял новую политику экономического и торгового принуждения в отношении государств, чья политика «оскорбляет» Пекин и которые уязвимы для китайского давления.

Китай также стал более агрессивно преследовать критиков за границей. В июле 2021 года Пекин объявил о санкциях против отдельных лиц и учреждений на Западе, которые критиковали Китай. Санкции согласуются с новым идеалом дипломатии, побуждающего дипломатов нападать на правительства принимающих стран.

Убеждения Си подтолкнули Китай к цели построения того, что Си описывает как более справедливую международную систему — систему, основанную на китайской, а не на американской мощи, и отражающую нормы, соответствующие марксистско-ленинским ценностям. По этой причине Китай стремился лишить резолюции ООН ссылок на права человека и создал новый набор ориентированных на Китай институтов, таких как инициатива «Один пояс — один путь», Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и ШОС, чтобы конкурировать и заменить страны с доминированием Запада. Стремление к «более справедливому» миру определяет продвижение Китаем собственной модели развития на глобальном Юге как альтернативы «Вашингтонскому консенсусу» свободного рынка.

Об изменениях во внешней политике Китая свидетельствовали более ранние сдвиги в идеологической линии Си. Используя то, что Запад может счесть теоретической чепухой, Си донес до партии кристально ясное послание: Китай намного могущественнее, чем когда-либо, и он намерен использовать эту силу, чтобы изменить ход истории.

Си 69 лет, он вряд ли уйдет на пенсию; он прекрасно знает, что, если он покинет пост, он и его семья будут уязвимы для возмездия со стороны преемников. Т.о. Си будет руководить страной до конца жизни, хотя его должности могут со временем меняться. Его матери 96 лет, а его отец дожил до 89 лет. Если их долголетие является признаком и его жизни, он готов оставаться лидером Китая до конца 2030-х годов.

Си сталкивается с несколькими уязвимостями. Элементы китайского общества могут раздражаться по поводу созданного им репрессивного аппарата. Современные технологии позволяют ему контролировать инакомыслие способами, которые Мао и Иосиф Сталин не представляли. Си демонстрирует уверенность в подрастающем «националистическом поколении» Китая, особенно в элитах, которые получили образование дома, достигли совершеннолетия под его руководством и которые считают себя авангардом революции Си. Было бы глупо предполагать, что видение Си рухнет под тяжестью собственных противоречий в ближайшей или среднесрочной перспективе.

Но Си не совсем безопасен. Его ахиллесова пята — экономика. Марксистское видение Си Цзиньпина о большем партийном контроле над частным сектором, расширении роли государственных предприятий и промышленной политики, стремление к «процветанию» посредством перераспределения со временем сократит экономический рост. Это связано с тем, что снижение деловой уверенности приведет к сокращению частных инвестиций в основной капитал в ответ на растущее восприятие рисков. Это относится к секторам технологий, финансов и недвижимости, которые были двигателями роста Китая в последние десятилетия. Привлекательность Китая для иностранных инвесторов снизилась из-за неопределенности цепочки поставок и влияния доктрин экономической самодостаточности. Дома деловая элита Китая напугана антикоррупционной кампанией, произволом судебной системы, контролируемой партией, растущим числом технологических титанов, теряющих поддержку. Китаю еще предстоит выяснить, как отказаться от стратегии «ноль ковид», усугубившей спад в стране.

К этим недостаткам добавляется ряд тенденций: быстрое старение населения, сокращение рабочей силы, низкий рост производительности и высокий уровень долга, распределяемого между государственными и частными финансовыми учреждениями. КПК когда-то ждала, что среднегодовой рост останется на уровне около 6% до конца 2020-х годов, затем замедлится до 4% к 2030-м годам. Аналитики теперь опасаются, что в отсутствие радикальной коррекции курса экономика начнет падать, стагнировать, достигнув 3% в 2020-х годах, а затем упав до 2% в 2030-х годах. В результате Китай может войти в 2030-е годы, застряв в ловушке среднего дохода, с экономикой меньшей или незначительно большей, чем у США. Для Китая такой результат будет иметь серьезные последствия. Если рост занятости и доходов замедлится, бюджет Китая окажется под давлением, что заставит КПК выбирать между обеспечением здравоохранения, ухода за пожилыми людьми и пенсионными правами и следованием целям безопасности, политики и инициативы «Один пояс, один путь». Тогда влияние Китая на остальную часть мировой экономики будет поставлено под сомнение. Споры о том, был ли мир свидетелем «пика Китая», только начинаются, и когда дело доходит до долгосрочного роста Китая, решение еще не принято.

Т.о. вопрос для Китая в 2020-х годах заключается в том, сможет ли Си скорректировать курс, чтобы оправиться от замедления экономического роста. Это повлекло бы за собой потерю лица для него. Скорее всего, он попытается выпутаться, внося меньше идеологических и риторических поправок и создав новую команду политиков, надеясь, что они смогут найти способ восстановить рост.

Национализм Си — идеологический план будущего; это правда о Китае, которая прячется у всех на виду. При Си КПК будет оценивать меняющиеся обстоятельства через призму диалектического анализа — и не обязательно таким образом, чтобы это было понятно посторонним. Например, Си увидит новые западные институты, предназначенные для противодействия Китаю, такие как QUAD и AUKUS, как враждебные и идеологически предсказуемые, требующие новых форм «борьбы» для отражения.

Эта точка зрения повлияет на вероятность конфликта в Азии. С 2002 года кодовым языком КПК для ее убеждения в маловероятности войны стала официальная фраза «Китай продолжает наслаждаться периодом стратегических возможностей». Это заявление призвано показать, что Китай столкнется с низким риском конфликта в обозримом будущем и может искать решения, в то время как США увязнут в другом месте. Но после того, как Вашингтон официально назвал Китай «стратегическим конкурентом» в 2017 году, КПК, скорее всего, изменит свое заключение о стратегической обстановке.

Опасность заключается в том, что методологии и выводы, которые они порождают, могут привести к совершенно неправильным выводам применительно к реальному миру. В 1950-х Мао считал неизбежным нападение США на Китай, чтобы подавить китайскую революцию. Несмотря на войну в Корее и кризисы в Тайваньском проливе, такого нападения не произошло. Если бы Мао не придерживался такой точки зрения, потепление отношений Китая с США могло бы начаться раньше, особенно с учетом реальности китайско-советского раскола после 1959 года. Си видит угрозы на всех фронтах и приступил к секьюритизации всех аспектов государственной политики и частной жизни Китая. Если такое восприятие угрозы станет формальным выводом и будет доведено до бюрократии КПК, китайская система будет функционировать так, как если бы вооруженный конфликт был неизбежен.

Идеологические заявления Си формируют представления о том, как КПК и ее 100 млн членов должны видеть свою страну и ее роль в мире. К этим заявлениям остальной мир должен отнестись серьезно. Приверженность Си к ортодоксии должна положить конец мечтам о том, что Китай под руководством Си может мирно либерализовать свою политику и экономику. Должно быть ясно, что подход Китая к внешней политике определяется не только расчетом стратегических рисков и возможностей, но и верой в то, что силы исторических перемен двигают страну вперед.

Это должно заставить Вашингтон и его партнеров оценить существующие стратегии в отношении Китая. США следует осознать, что Китай представляет собой наиболее дисциплинированного соперника, с которым они когда-либо сталкивались за столетие своего геополитического господства. Американские стратеги должны избегать «зеркального отражения» и не должны предполагать, что Пекин будет действовать таким образом, который Вашингтон сочтет рациональным или даже служащим интересам Китая.

Запад выиграл идеологическое состязание в двадцатом веке. Но Китай — это не СССР, потому что у Китая вторая по величине экономика. Хотя Си и не Сталин, но он точно не Горбачев. Приверженность Си ортодоксии помогла ему укрепить личную власть. Та же идеологическая позиция создала дилеммы, которые КПК будет трудно решить, тем более что замедление экономического роста ставит под сомнение социальный контракт партии с народом.

Что бы ни происходило, Си не откажется от своей идеологии. Он истинно верующий. Это представляет еще одно испытание для США и их союзников. Чтобы победить в идеологической войне, которая простирается перед ними, потребуется радикальное переосмысление принципов, отличающих либерально-демократические системы. Западные лидеры должны защищать эти идеалы словом и делом. Они тоже должны стать истинно верующими.

Источник: https://www.foreignaffairs.com/china/world-according-xi-jinping-china-ideologue-kevin-rudd?utm_medium=promo_email&utm_source=pre_release&utm_cam