Сергей Чупринин. ГАЛИЧ (ГИНЗБУРГ) АЛЕКСАНДР АРКАДЬЕВИЧ (АРОНОВИЧ) (1918—1977)

Он мог бы выучиться на профессионального стихотворца, но, поступив после окончания девятого класса в Литературный институт (1935), предпочел ходить не туда, а в Оперно-драматическую студию К. Станиславского. Мог бы стать артистом и даже играл у В. Плучека и А. Арбузова, затем, освобожденный ввиду порока сердца от воинской службы, выступал в ташкентской эвакуации и во фронтовых театрах, но, постепенно разуверившись в своих сценических талантах, окончательно выбрал амплуа драматурга.

Началось еще до войны – с экспериментального спектакля «Город на заре», где он в феврале-мае 1941 года не только играл одну из ключевых ролей, но и был одним из соавторов коллективного текста. После Победы, когда, кстати сказать, Гинзбург по совету А. Таирова взял псевдоним, составив его из букв своей фамилии, имени и отчества, — пьесы хлынули бурным потоком, и одна из них – водевильно глуповатая, но смешная комедия «Вас вызывает Таймыр», написанная вместе с К. Исаевым (1948), — что называется, сорвала кассу.

Г. позднее окрестит ее «романтической мурой», строгие театралы уже тогда морщились, начальство укоряло авторов в безыдейной пошлости, однако спектакль многие тысячи раз с аншлагами прошел по сценам страны, а, когда неизбалованных советских зрителей покорил кинофильм «Верные друзья» (1954) снятый по его сценарию, за Г., и вроде бы навсегда, закрепилась репутация удачливого, хотя не слишком взыскательного драмодела.

Самому Г., в 1955 году ставшему полноправным членом Союза писателей, этой сомнительной славы было, впрочем, мало, как мало утешали и гонорары, быстро превратившие его в одного из самых богатых писателей страны. Требовался прорыв к иным высотам, и Г. на волне прекраснодушных мечтаний XX съезда извлекает из загашников начатую еще в 1945-м «Матросскую тишину» — пьесу, где вся проблема в том, что патриотическую мистерию, вполне обычную для тех лет, разыгрывают персонажи с подозрительными еврейскими фамилиями.

Ее пытались поставить в Ленинградском театре имени Ленинского комсомола (май 1957), в нескольких других театрах, но по требованию начальства тут же снимали из репертуара. Надеяться оставалось лишь на небольшую школу-студию МХАТ, которая, преобразовываясь в «Современник», сделала ставку не только на идеологически безупречных «Вечно живых» В. Розова, но и на, предположительно, скандальную «Матросскую тишину».

И глухое сопротивление чиновников, возможно, удалось бы преодолеть, не явись в январе 1958 года на генеральную репетицию Г. Товстоногов, которого дирекция МХАТа прочила тогда в художественные руководители нового театра, и не заяви он вдруг, что «нет, не тянут ребята!.. Им эта пьеса пока еще не по зубам! Понимаете?!» .

И всё. «Банкета не будет. И цветов не будет, аплодисментов, вызовов на поклон <…>, потому что прежде всего не будет самого спектакля». И не будет – пока что – нового Г.

Поднаторев в своем ремесле, он по-прежнему кует за пьесой пьесу, за сценарием сценарий, и некоторые из них удачны, как кинофильмы «На семи ветрах» (1962), «Дайте жалобную книгу» (1964), а в большинстве своем очень даже так себе, но денежки приносят исправно. И ведет себя Г., — как вспоминает Ю. Эдлис, — «пижон пижоном – белые носки, трубочкой, по моде, брюки, из кармана свешивалась тонкая золотая цепочка от часов, вид самоуверенный, чуть высокомерный, как полагается любимцу дам».

И у начальства он тоже был на полном доверии, — сочиняя, например, сценарий советско-французского фильма «Третья молодость» о балетмейстере М. Петипа, Г. в 1963-м прожил полгода в Париже, «причем, — свидетельствует его биограф, — без всяких “сопровождающих лиц” от разного рода творческих союзов и компетентных органов», с туго набитым кошельком и свободою непринужденных встреч, например, с А. Керенским, державшим тогда ресторан на Пляс Пасси.

Песни, правда, уже писались – и не типа «Комсомольской прощальной», которая после 1947 года звучала из всех радиоточек (мол, «до свиданья, мама, не горюй, не грусти, пожелай нам доброго пути»), и не те рискованные, но еще приемлемые, что на паях сочинялись Г. вместе с Г. Шпаликовым, а форменная, как ни крути, антисоветчина.

Его бы вовремя тормознуть всё тем же компетентным органам, но Г. защищается сценарием фильма «Государственный преступник» (1964) про чекистов, которые ловят фашистское охвостье, и даже получает Почетную грамоту КГБ СССР. «Вручение, — как со слов Г. рассказывает доктор физико-математических наук профессор М. Каганов, — происходило при скоплении зрителей <в клубе КГБ>. Вручал заместитель председателя КГБ. Пожимая руку, вручающий спросил: “Не вы ли автор известных антисоветских песен?”. Галич ответил: “Я автор песен, но не считаю их антисоветскими”. — “Мы пока тоже”, — завершил разговор КГБист».

Они, ограничиваясь профилактическими беседами, терпели действительно долго: во всяком случае, не препятствовали полуофициальным и частным концертам, дали Г. возможность зимой 1967-го возглавить сценарную мастерскую при Союзе кинематографистов, снять по его сценарию и выпустить на экран советско-болгарский фильм «Бегущая по волнам», в сентябре того же года поставить на сцене филиала МХАТа его совместную с И. Грековой пьесу «Будни и праздники», сдать в печать сборник «Сценарии – пьесы – песни».

Однако 7-12 марта 1968-го состоялся фестиваль авторский песни в новосибирском Академгородке, и то, что пел там Г., что он там говорил, было воспринято как объявление открытой войны режиму. Местные обком, горком, райком взбеленились, организаторов фестиваля примерно наказали, а в инстанции вместе с разгневанной статьей ветерана войны Н. Мейсака «Песня – это оружие» (Вечерний Новосибирск, 18 апреля 1968 года) полетели депеши с требованием незамедлительно пресечь.

И пресекли: книга в издательстве «Искусство» была остановлена, спектакль «Будни и праздники» выброшен из репертуара, замысел игровой кинокартины о Федоре Шаляпине сорвался, и только фильм «Вас вызывает Таймыр» по странному недосмотру проскочил на экран (1970).

Что же касается секретариата Московской писательской организации, 20 мая 1968 года разбиравшего персональное дело Г., то Г. представил туда письменное объяснение, где сделал вид, что признает свои ошибки: «Я допускаю, что в целом ряде своих песен я оказываюсь небрежен и недостаточно точен в формулировках, применяю порою излишние вульгаризмы и грубости — что (особенно на слух) позволяет истолковать содержание и смысл моих песен превратно».

А старшие товарищи из секретариата сделали вид, что приняли эти объяснения на веру: «Это должно вам послужить уроком» (С. Наровчатов); «Здесь случился какой-то просчет, — конечно, не по ухарству, не по браваде. Просто вы просчитались, и это надо принять вам к сведению» (В. Розов); «Вы поберегите себя. <…> Не портите себе биографию. Вы не знаете, кто сидит в зале, не ублажайте вы всякую сволочь» (С. Михалков).

Обошлось, словом, на первый раз только строгим предупреждением. За Г. были вроде бы готовы еще побороться, но на следующий год он выпустил сборник «Песни» в зарубежном «Посеве», и пути назад уже не было: 20 декабря 1971 года Г. был исключен из Союза писателей, в 1972-м из Союза кинематографистов и даже из Литфонда, 17 июня 1974 года получил разрешение на выезд по израильской визе, а 25 июня навсегда покинул Россию – с обещанием: «Еще я вернусь…».

Впереди были Норвегия, Мюнхен, краткосрочные поездки в США и Израиль, нелепая смерть в парижской квартире.
Его пьесы забыты, проза – автобиографическая повесть «Генеральная репетиция», роман «Блошиный рынок», начальные страницы романа «Еще раз о чёрте» — привлекают внимание только историков театра и литературы. Зато остались песни, великие песни. И осталась загадка – отчего этот преуспевающий бонвиван и циник с барственными замашками так резко разломил вдруг свою судьбу?

Друживший с ним Ю. Нагибин полагает, что Г. «вынесло наверх неутоленное тщеславие. <…> Он запел от тщеславной обиды, а выпелся в мировые менестрели… Вот поди ж ты!..». На этот вопрос, и всякий раз по-разному, отвечал и сам Г. – на концертах, в частных беседах. Например, А. Синявскому он, «сам удивляясь», ответил так: «Да неожиданно как-то так, сам не знаю… — разводя руками вокруг физиономии, похожий на светлого сыча… — Вот так попёрло. Попёрло, и всё».

Соч.: Сочинения в 2 тт. М., 1999; Возвращается вечером ветер. М., 2003; Матросская тишина. М., 2005; Когда я вернусь. СПб, 2016.
Лит.: Заклинание Добра и Зла: А. Галич. М.: Прогресс, 1991; Галич: Новые статьи и материалы. Вып. 1, 2, 3. М., 2001, 2003, 2009; Корман Я. Высоцкий и Галич. М.—Ижевск, 2007; Батшев В. Александр Галич и его жестокое время. Франкфурт-на-Майне, 2010; Аронов М. Александр Галич: Полная биография / 2-е изд., испр. и доп. М., 2012; Крылов А. Проверено временем: О текстологии и поэтике Галича. М., 2020.