ИОСИФ БРОДСКИЙ / АЛЕКСАНДР КУШНЕР

Иосиф Бродский

Осенний вечер в скромном городке,
гордящемся  присутствием на карте
(топограф был, наверное, в азарте
иль с дочкою судьи накоротке).

Уставшее от собственных причуд
Пространство как бы скидывает бремя
величья, ограничиваясь тут
чертами Главной улицы; а Время
взирает с неким холодком в кости
на циферблат колониальной лавки,
в чьих недрах все, что смог произвести
наш мир: от телескопа до булавки.

Здесь есть кино, салуны, за углом
одно кафе с опущенною шторой,
кирпичный банк с распластанным орлом
и церковь, о наличии которой
и ею расставляемых сетей,
когда б не рядом с почтой, позабыли.
И если б здесь не делали детей,
то пастор бы крестил автомобили.

Здесь буйствуют кузнечики в тиши.
В шесть вечера, как вследствие атомной
войны, уже не встретишь ни души.
Луна вплывает, вписываясь в темный
квадрат окна, что твой Экклезиаст.
Лишь изредка несущийся куда-то
шикарный «бьюик» фарами обдаст
фигуру Неизвестного Солдата.

Здесь снится вам не женщина в трико,
а собственный ваш адрес на конверте.
Здесь утром, видя скисшим молоко,
молочник узнает о вашей смерти.
Здесь можно жить, забыв про календарь,
глотать свой бром, не выходить наружу,
и в зеркало глядеться, как фонарь
глядится в высыхающую лужу.

Александр Кушнер
 
  В декабре я приехал проведать дачу.
Никого. Тишина. Потоптался в доме.
Наши тени застал я с тоской в придачу
На диване, в какой-то глухой истоме.
Я сейчас заплачу.
Словно вечность в нездешнем нашел альбоме.
Эти двое избегли сентябрьской склоки
И октябрьской обиды, ноябрьской драмы;
Отменяются подлости и наскоки,
Господа веселеют, добреют дамы,
И дождя потоки
Не с таким озлоблением лижут рамы.
Дверь тихонько прикрыл, а входную запер
И спустился во двор, пламеневший ало:
Это зимний закат в дождевом накрапе
Обреченно стоял во дворе, устало.
Сел за столик дощатый в суконной шляпе,
Шляпу снял — и ворона меня узнала.

Один комментарий к “ИОСИФ БРОДСКИЙ / АЛЕКСАНДР КУШНЕР

  1. ИОСИФ БРОДСКИЙ / АЛЕКСАНДР КУШНЕР

    Иосиф Бродский

    Осенний вечер в скромном городке,
    гордящемся присутствием на карте
    (топограф был, наверное, в азарте
    иль с дочкою судьи накоротке).

    Уставшее от собственных причуд
    Пространство как бы скидывает бремя
    величья, ограничиваясь тут
    чертами Главной улицы; а Время
    взирает с неким холодком в кости
    на циферблат колониальной лавки,
    в чьих недрах все, что смог произвести
    наш мир: от телескопа до булавки.

    Здесь есть кино, салуны, за углом
    одно кафе с опущенною шторой,
    кирпичный банк с распластанным орлом
    и церковь, о наличии которой
    и ею расставляемых сетей,
    когда б не рядом с почтой, позабыли.
    И если б здесь не делали детей,
    то пастор бы крестил автомобили.

    Здесь буйствуют кузнечики в тиши.
    В шесть вечера, как вследствие атомной
    войны, уже не встретишь ни души.
    Луна вплывает, вписываясь в темный
    квадрат окна, что твой Экклезиаст.
    Лишь изредка несущийся куда-то
    шикарный «бьюик» фарами обдаст
    фигуру Неизвестного Солдата.

    Здесь снится вам не женщина в трико,
    а собственный ваш адрес на конверте.
    Здесь утром, видя скисшим молоко,
    молочник узнает о вашей смерти.
    Здесь можно жить, забыв про календарь,
    глотать свой бром, не выходить наружу,
    и в зеркало глядеться, как фонарь
    глядится в высыхающую лужу.

    Стихотворение Александра Кушнера читать в блоге.

Добавить комментарий