Сергей Чупринин. ТРИФОНОВ ЮРИЙ ВАЛЕНТИНОВИЧ (1925—1981)

 

Жизнь рухнула для пятитиклассника Т. еще 22 июня 1937 года: отец, в ту пору председатель Военной коллегии Верховного Суда СССР, был арестован и вскоре расстрелян, мать в 1938-м отправлена в А.Л.Ж.И.Р. Из правительственного Дома на болоте (Т. позднее назовет его Домом на набережной) пришлось перебираться, однако школу закончить сыну врага народа все-таки дали и поступить в Литературный институт дали тоже (1944). Сначала, правда, на заочное отделение, но через год перевели и на очное, в семинар К. Федина.

И это было везение: равнодушный вообще-то к судьбам своих учеников, К. Федин его приметил и отрекомендовал его разросшуюся уже после защиты дипломную работу в «Новый мир», где состоял пожизненным членом редколлегии. К этому времени Т. уже немножко печатался (в «Московском комсомольце», в журналах «Молодой колхозник», «Молодая гвардия»), но подлинным дебютом стала именно повесть «Учебный год», переименованная по ходу в «Студентов», которая была не только напечатана А. Твардовским (1950, № 10-11), но и получила Сталинскую премию 3-й степени.

Охранная, казалось бы, грамота. Как вдруг пытливые комсомольцы в Литинституте, где Т. по-прежнему состоял на учете, доглядели, что Т. в анкетах утаил арест и расстрел своего отца, и хорошо еще персональное дело закончилось не исключением из рядов, а всего только строгим выговором с предупреждением и тем, что Союз писателей шесть лет держал его на испытательном кандидатском сроке.

Неприятно, конечно, зато триумф, которого в его жизни больше уже не будет, длился все эти годы: премированный роман издается (1952) и переиздается в Москве (1956, 1960), выходит в Таллине, Курске, Магадане, Риге, Ташкенте, Одессе, Баку, Кишиневе, Омске, Петрозаводске, Тбилиси, Будапеште, Пекине, Варшаве, Токио, Афинах, Монтевидео, сам Т. без устали встречается с читателями в вузах, библиотеках, школах и на заводах, А. Лобанов ставит в Театре имени Ермоловой спектакли «Молодые годы» по повести «Студенты» (1951) и пьесе «Залог успеха» (1953). И хобби выбрано удачно – как спортивный журналист в невыездные-то для всех годы молодой писатель успел побывать на соревнованиях в Будапеште, Праге, Риме, Женеве, Софии, Инсбруке, сочинил уйму сценариев для фильмов о спорте, стал членом редколлегии журнала «Физкультура и спорт» (1954-1972). В доме достаток, куплена машина «Победа», по тем временам самая дорогая, жена поет на сцене Большого театра…

Идет, словом, хлопотливая жизнь вполне благополучного, но пока еще заурядного советского писателя, и первые сборники рассказов (1958, 1959, 1961, 1964, 1965), и роман «Утоление жажды» о строительстве канала в Каракумах (Знамя, 1963, № 4-7) борозды тоже не портят; роман выпускают в высокотиражной и высокогонорарной «Роман-газете» (1963), инсценируют для театра, экранизируют и автора даже выдвигают на соискание Ленинской премии.

Шаблон разрывается, и уже навсегда, только в 1965-м с публикацией документальной повести «Отблеск костра» (Знамя, № 2-3). Книга об отце и его поколении, растраченном в сталинских репрессиях, чудом проскакивает цензуру, и Т. в июне 1967 года протестует против ее ужесточения, поставив свое имя под коллективным обращением к IV съезду писателей, но понимает, что время Оттепели истекает, и роману «Исход», анонсируемому «Новым миром» и на 1969-й, и на 1970-й годы, пути уже не будет.

Так что этот гневно антикультовый роман, ставший «Исчезновением», остается в рукописи, зато «Новый мир» успевает напечатать «антимещанскую», — как ее назвали критики, — повесть «Обмен» в предпоследнем номере, подписанным А. Твардовским (1969, № 12). Причем, — вспоминает Т., — «”Обмен” появился без единой цензурной поправки. Как мне сказал один из членов редколлегии: “Подержали в зубах и выпустили”. Видимо, вопрос о журнале был уже решен и следить за добропорядочностью последних номеров не имело смысла…».

Т. в феврале 1970 года вместе с Г. Баклановым и А. Рыбаковым собирает подписи под письмом в защиту А. Твардовского, держится «староновомирского» братства, однако плетью обуха не перешибешь, и его новые московские повести появляются все в том же журнале, правда, уже при других главных редакторах: «Предварительные итоги» (1970, № 12), «Долгое прощание» (1971, № 😎, «Другая жизнь» (1975, № 😎.
И – вроде бы выбиваясь из этого ряда, но по существу в том же ряду – роман «Нетерпение» (1973, № 3-5) о народовольце А. Желябове и о столетней давности эпохе, когда, как и в трифоновские дни, «современникам, — процитируем роман, — казалось вполне очевидным, что Россия больна. Спорили только о том: какова болезнь и чем ее лечить?»

И в печати, конечно, и не столько в печати, сколько на интеллигентских кухоньках о Т. тоже ожесточенно спорят. Отнюдь не о качестве прозы – оно для всех уже несомненно, а о ее смысле, сталкивающем «терпил», чья жизнь, будто и нет никакого нравственного закона, определяется исключительно обстоятельствами времени и места, с максималистами, бросающими самоубийственный вызов этим обстоятельствам.

От Т. ждут «отчетливой гражданской позиции», ждут, что он, может быть, сдвинется к прямому диссидентству, но его проза к социальному критицизму несводима, и если, по тогдашнему обычаю, вычислять, «против чего» она направлена, то выяснится, что Т. бунтует, — как сказано в «Записках соседа», — «против горечи жизни, против несправедливости судьбы, против… да бог знает против чего еще. Против смерти, что ли. Против обыкновенного житейского ужаса нигде и никогда, с чем мы примиряемся в жизни».

В «Доме на набережной» (Дружба народов, 1976, № 1), в «Старике» (Дружба народов, 1978, № 3), во «Времени и месте» (1981, № 9), в постановках «Обмена» (1976) и «Дома набережной» (1980) на сцене Театра на Таганке, люди узнавали себя, свое время, свои беды, и рассказывают, что даже М. Суслов, давая добро на публикацию рискованного «Дома на набережной», будто бы заметил, «что это правда, что все мы так жили».

Официальным почетом Т. обласкан однако не был: всего лишь юбилейная, как у всех, медаль «За доблестный труд» в 1970-м и скромный орден «Знак Почета» по случаю 50-летия в 1975-м. Но эта беда невелика, так как читатели за его новыми книгами гонялись, и переводы на основные мировые языки шли нарастающим потоком. Кто знает, возможно и выдвижение на Нобелевскую премию в 1981 году по представлению Г. Белля увенчалось бы успехом.

Но Т. внезапно умер раньше, оставив созданную им традицию «городской прозы». И оставив книги, которые будут переиздаваться, пока существует русская литература.

Соч.: Собрание сочинений в 4 тт. М.: Худож. лит., 1985-1987; Исчезновение. Старик. Отблеск костра. М.: Московский рабочий, 1988; Избранные произведения в 2 тт. М.: Дом книги, 2005; Все московские повести. М.: Астрель, 2012.
Лит.: Иванова Н. Проза Юрия Трифонова. М.: Сов. писатель, 1984; Оклянский Ю. Юрий Трифонов: Портрет-воспоминание. М.: Сов. Россия, 1987; Шитов А. Юрий Трифонов: Хроника жизни и творчества. 1925-1981. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1997; Магд-Соэп К. де. Юрий Трифонов и драма русской интеллигенции. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1997; Мир прозы Юрия Трифонова: сб-к. статей. Екатеринбург: Изд-во Екатеринбургского ун-та, 2000: Шитов Ю. Время Юрия Трифонова: Человек в истории и история в человеке. М.: Новый хронограф, 2011; Трифонова О. Москва Юрия Трифонова. М.: Галерия, 2013; Экштут С. Юрий Трифонов: Великая сила недосказанного. М.: Молодая гвардия // Жизнь замечательных людей. Малая серия, 2014.