Филип Шорт. Просчеты и упущенные возможности. Часть 2, окончание

Филип Шорт. Просчеты и упущенные возможности. Часть 2, окончание

New Kontinent/time.com 05.08.2022

Начало см. https://blogs.7iskusstv.com/?p=104600

Вмешательство России в Сирию в 2015 году от имени жестокого президента этой страны Башира Асада стало расплатой за интервенцию США в Ливии и Ираке. Вмешательство России в президентские выборы в США в 2016 году стало расплатой за усилия Америки по распространению — или навязыванию, как говорил Путин, — своей собственной системы ценностей другим странам. Но расплата не была самоцелью. Это было частью более широкого ответа на экономическое и военное давление, которое США и их союзники оказывали на Россию. Прежде всего, это была попытка утвердить место России как актора во все более многополярном мире, в котором, по мнению Путина, США суждено было утратить роль доминирующей державы. В течение своего третьего срока мысли Путина об отношениях России с Западом выкристаллизовались, сформировав в его уме картину всего, что произошло за 25 лет — «потерянные годы», как он выразился. — с момента распада Советского Союза.

Отношения разладились с самого начала, думал Путин. Вместо установления нового баланса сил в Европе Запад создал новые разногласия. По мнению Путина, заявление о том, что у НАТО не было иного выбора, кроме как принять новых членов из Центральной и Восточной Европы, было фальшивым. Это правда, что другие страны имеют право подавать заявки, но это не означает, что существующие члены обязаны их принимать, если они считают, что это противоречит их собственным интересам. «Они могли бы сказать: «Мы рады, что вы хотите присоединиться, но мы не собираемся расширять нашу организацию, потому что по-другому видим будущее Европы». . . Если бы они хотели, то могли бы отказаться. Но они не хотели». Путин не ошибся. Устав НАТО говорит только, что государства-члены «могут пригласить любое другое европейское государство, которое в состоянии… . . способствовать обеспечению безопасности района». Но нет никаких обязательств делать это.

Для Вашингтона расширение НАТО было средством укрепления влияния Америки над своими европейскими союзниками, несмотря на то, что оно подразумевало обязательства, которые, если бы война когда-либо разразилась, США, возможно, не захотели бы выполнять. Для таких стран, как Франция и Германия, преимущества были менее очевидны. Трудно было представить, как их безопасность укрепится благодаря обязательству защищать страны Балтии, не говоря уже о Грузии или Украине, от возможной российской агрессии. В первые дни окончания холодной войны, когда Запад полагал, что России суждено стать частью управляемого американцами мира, а Москва была слишком слаба, чтобы сопротивляться, ни один из партнеров Америки не думал о том, стоит ли возражать. В результате к границам России подошла военная инфраструктура НАТО. Что бы сделала Америка, задался вопросом Путин, если бы все было наоборот: «Если бы Россия разместила ракетные комплексы на границе США и Мексики или на границе США и Канады?» Ответ был очевиден. Когда в 1962 году Хрущев попытался разместить на Кубе советские ракеты, мир оказался на грани ядерного уничтожения, и проблема осталась настолько серьезной, что 60 лет спустя США продолжали подвергать остров экономической блокаде.

Американские официальные лица отвергают такие сравнения. США, говорят они, поддержали расширение НАТО не для того, чтобы угрожать России, а для того, чтобы успокоить европейских союзников Америки. Реальность была более раздражающей и более прозаичной. США поступили так, потому что могли. «Наша самая большая ошибка, — сказал Путин одному западному ученому, — заключалась в том, что мы слишком доверяли вам. Ваша ошибка заключалась в том, что вы восприняли это доверие как слабость и злоупотребили им». Это был урок, сказал он. Если медведь перестанет защищать свою территорию, «кто-то всегда попытается его приковать. Как только он будет прикован, ему вырвут зубы и когти. . . Когда это произойдет, . . . они захватят его территорию. . . а потом, может быть, его и побьют. . . Мы должны решить, хотим ли мы продолжать борьбу. . . Или мы хотим, чтобы наша кожа висела на стене?» В метафоре Путина зубы и когти медведя были ядерным арсеналом России. Но это имело и более широкое значение. Когда он оглядывался на предыдущие два десятилетия, он видел — или утверждал, что видел — Америку, которая с самого начала намеревалась одурачить Россию.

По мере того как отношения России с Западом становились все более враждебными, отступление от демократии в стране, на которое американские официальные лица жаловались еще со времен первого президентского срока Путина, стало более заметным. Прозападные либералы были исключены из процесса принятия решений. Сторонники демократических ценностей были маргинализованы. В результате получился порочный круг. Чем сильнее  были силовики, тем больше усиливались внутренние репрессии и тем хуже становились отношения с Западом. Начиная с 2018 года режим перешел от относительно свободной авторитарной системы к закрытой диктатуре, не совсем тоталитарной, но близкой к ней. Изменилась и риторика Путина. Он заявил, что Запад поддержал «международное террористическое вторжение в Россию… Это установленный факт, и все это знают». Это был язык советской пропаганды 1960-х и 1970-х годов. Несмотря на то, что это не соответствовало действительности, оно соответствовало кремлевскому нарративу о враждебном западном мире, возглавляемом ослабевающей гегемонистской державой, пытающейся честными или нечестными средствами разорвать Россию на части, пытающуюся бороться с собственным упадком.

К 2019 году Путин начал всерьез задумываться о политическом переходе к новому поколению российских лидеров. Он внес изменения в конституцию, дающие себе возможность оставаться у власти практически бесконечно. Но это была уловка, чтобы предотвратить борьбу за престолонаследие. У него не было желания умереть в упряжке, но он также не хотел руководить ссорами своего окружения, соперничающими за влияние перед тем днем, когда он может уйти в отставку. Тем временем оставалось еще одно незавершенное дело, которое он хотел решить: статус Украины. Путин был зациклен на Украине задолго до того, как стал президентом. В 1991 году именно настойчивость Украины в провозглашении независимости спровоцировала распад Советского Союза. Двенадцать лет спустя, в 2003 году, Украина нанесла ему первое серьезное политическое поражение за время его президентства, когда Оранжевая революция помешала избранию пророссийского Виктора Януковича главой государства. После аннексии Крыма в 2014 году Путин надеялся, что Минские договоренности приведут к созданию федеративной системы, эффективно гарантирующей нейтралитет страны. Но этого не произошло. Вместо этого Украина стала военным форпостом западного альянса, формально не членом, а практически близким партнером, вплотную прижавшись к границам России.

Это было предлогом, но не основной причиной войны, которую Путин начал 24 февраля. Дело было не только в том, чтобы подчинить Украину. Это должно было показать, что США бессильны предотвратить это. Но, как выразился Сергей Лавров: «На самом деле это показывает, как будет выглядеть будущий мировой порядок. Будет ли это мир, в котором Запад будет вести себя безнаказанно и без вопросов, или это будет нечто иное?»

Представление конфликта как опосредованной войны, в которой Россия сражалась от имени неприсоединившихся стран мира, чтобы положить конец американской гегемонии, соответствовало российскому общественному мнению, а также таких стран, как Китай и Индия, которые выступали за многополярность. Путин считал, что если Россия добьется успеха, она подорвет те европейские структуры, которые были созданы под американским руководством после окончания холодной войны. Администрация Байдена настаивала на том, что Украина — это особый случай, т.к. она не является членом альянса. Но насколько такие страны, как Польша и страны Балтии, могут полагаться на гарантии НАТО, если он (этот союз) избегал рисков, и отказался установить бесполетную зону для защиты украинских городов из опасений ядерной эскалации? Обвинение Путина в том, что Запад был готов сражаться до последнего украинца, было отвергнуто как пропаганда, но заставило задуматься лидеров Восточной Европы. Действительно ли Соединенные Штаты рискнули бы ядерным уничтожением, чтобы защитить Варшаву или Таллинн? Вопрос не нов, но вторжение на Украину поставило его в совершенно ином свете.

Путин играет в долгую игру. На протяжении всего своего пребывания у власти, всякий раз, когда он сталкивался с тем, что он считал экзистенциальным выбором между противостоянием Западу и сохранением собственной власти и положения России в мире, последнее всегда превалировало. Так было, когда он прижал олигархов в 2003 году и десять лет спустя аннексировал Крым. Каждый раз он принимал экономический ущерб России как цену, которую необходимо заплатить. В 2022 году вторжение в Украину произошло по той же схеме. На первый взгляд показалось, что он сильно просчитался. Запад появился с новым чувством цели. Президент Украины Владимир Зеленский оказался вдохновляющим лидером. Российская экономика пострадала от санкций, хотя и не так сильно, как надеялся Запад. Более тревожным для Вашингтона стало то, что глобальный Юг «подстраховал» свои ставки, а из десяти самых густонаселенных стран мира только одна — США — безоговорочно поддержала Украину.

Администрация Байдена осознала опасность. По словам советника по национальной безопасности Джейка Салливана, целью Америки является «свободная и независимая Украина, ослабленная и изолированная Россия и более сильный и единый Запад». Заместитель госсекретаря Венди Шерман выразилась более лаконично. По ее словам, Америка хотела нанести Путину «стратегический провал». Можно сказать что это снова и снова  дежа вю . Запад возвращается к старой политике сдерживания, которую он оттачивал во время холодной войны, но на этот раз с более радикальной целью: не просто сдержать Россию, но оставить ее настолько ослабленной, чтобы она никогда больше не могла угрожать своим соседям.

Если при этом над континентом опустится новый железный занавес, его цель будет отличаться от той, которую навязал Сталин. На этот раз цель состоит в том, чтобы сохранить «свободу Европы» и не допустить «движения» русских. В отличие от сталинского «железного занавеса», он будет поддерживаться экономическим оружием, а не сторожевыми вышками и колючей проволокой. Но он будет памятником Европе, которая могла бы быть, но не состоялась, потому что лидеры всех сторон не смогли воспользоваться возможностями, которые открылись после распада Советского Союза.

Источник: https://newkontinent.org/the-miscalculations-and-missed-opportunities-that-led-putin-to-war-in-ukraine/