Катя Капович. Два стихотворения

Двадцать четвертого по февралю
вставляли шею в узкую петлю,
белело тело на столбе дорожном,
и темнота была подобна ножнам.

В неё запихивали наугад
канавы, блиндажи, обломки хат,
фонарный столб с ещё живущим телом.
Так люди занимались добрым делом.

Потом они пришли в квадрат двора
и в ножички играли до утра,
кому-то в бок, кому-то прямо в сердце.
Орали бабы, плакали младенцы.

Внизу происходил великий грех,
а тот, кто на столбе, смотрел поверх,
вздувались очи от бессильной муки,
и целовали прямо в губы мухи.

Он уходил из царства злых теней,
на свете не было лица темней,
и видел он во все концы земли
сплошную тьму, сплошные феврали.

***
Позднее лето стоит во дворах,
старая кошка сидит на дровах,
прачечной пахнет снаружи,
мается дворник в пустой проходной,
скрипочку мучит пацан за стеной,
дергает воздух набухший.

В креслах старухи сидят во дворе,
будто бы мухи в густом янтаре,
в чёрные платья одеты,
белочка прячет в подзоле орех,
ловят дворы пересмешника смех.
Лето, кончается лето.

А этот самый малец в угловой
гриф зажимает горячей рукой,
как сумасшедший лудильщик,
и посреди мировой пустоты
переворачивает он листы,
в сумерках мира расплывчат.

Ах, надоела же эта игра
вроде печальной зудни комара,
лучше бы шел ты в спортзалы,
девок любил, был бы в жизни верняк.
И отвечает пацан: «Это так,
только ведь этого мало».