Владимир Гандельсман. 72-й псалом

Сердце, сердце левое моё, Господи, – право! –
Потому разрывает грудь.
Дай прозренье мне, чтоб воссияла слава,
слава Твоя, Господи, или вовсе меня забудь.
Видишь зависть мою к этим куцым
умом безумцам –

к ним, не знающим, что не изъеден
лепрой и не в рванье убийца
(пусть издохнет в гниении каждая в нём крупица!)
и что смерть истребляет того, кто беден
и беззащитен? Раз мне выпало сбыться,
сделай так, чтоб я стал неведен.

Каракурты се́ти ткут, началась пути́на –
на людей, не рыб,
началась охота. Разгрязло небо, оно трясина.
В луже моря, среди осклизлых глыб,
вижу тушу,
чьи глаза от жира выкатились наружу.

Для того ли я сердце своё очищал вседенно
и всенощно и руки
омывал в невинности, чтоб себя на съеденье
людоедам отдать, давя́щимся жратвой от скуки,
живодёрам? Конец ли света
Ты задумал? Ты видел это?

Пошатнулись ноги мои, теперь я знаю:
пошатнулись. Не себя обличая,
жил, но едва прозрел — увидел: сытую стаю
Ты обрёк на ублюдочность. Разве не жил рыча я,
как они? Но сердце окрепло,
восстав из пепла.