Сергей Чупринин. БОГОМОЛОВ ВЛАДИМИР ОСИПОВИЧ (1924-2003)

Жизнь Б. полна загадок. Не вполне ясна даже его подлинная фамилия: то ли он — по отчиму? по отцу? — Войтинский, то ли Богомолец, то ли на самом деле Богомолов. И о том, был ли он фронтовиком, служил ли в СМЕРШе и в контрразведке МГБ СССР, тоже до сих пор спорят. Обнародованные документы конфликтуют между собою, личные свидетельства писателя в важных деталях не совпадают друг с другом, воспоминания современников предлагают самые различные версии.

Во всяком случае положенного всем ветеранам ордена Отечественной войны он в 1985 году не получил, в официальном справочнике «Отчизны верные сыны. Писатели России – участники Великой Отечественной войны» (М., 2000) его биографии нет, и на портале «Память народа» данные слишком скупы.

Утверждают даже, что Б. неизменно избегал необходимости заполнять личный листок по учету кадров: в Союз писателей несмотря на постоянные приглашения так и не вступил, отказался получить орден Трудового Красного Знамени (1984), премию «За достойное творческое поведение в литературе» имени А. Синявского (2001) и премию имени разведчика Н. Кузнецова (2001). Что говорить, если и его сын, родившийся в 1956 году, был зарегистрирован Суворовым по фамилии матери.

Сюжет, что называется, для конспирологического романа. Но, пока этот роман не написан, скажем о том, что не вызывает сомнений: уже дебютный рассказ «Иван» (Знамя, 1958, № 6) был оценен как прорывный, и снятый по нему А. Тарковским фильм «Иваново детство» (1962), хоть и не стал одним из лидеров проката в СССР, но получил главные призы на международных кинофестивалях в Венеции (1962), Сан-Франциско (1962) и Акапулько (1963).

Успех начинающего кинорежиссера, конечно, но и начинающего писателя тоже. Впору голове закружиться, и, — как 10 октября 1962 года «совершенно секретно» докладывал в ЦК КПСС председатель КГБ В. Семичастный, — Б. «без согласования с соответствующими организациями направлял по почте свою повесть “Иван” в адреса восьми иностранных издательств (Бразилии, Швеции, Швейцарии, Финляндии, Австрии, Аргентины, Италии и Дании)». Указанная корреспонденция была, разумеется, изъята, с Б. по-отечески побеседовали в Союзе писателей и в Идеологическом отделе ЦК, поэтому больше таких рискованных проб он уже не совершал.

В них, собственно, и нужды не было: рассказ не только инсценировали, включали в антологии и коллективные сборники, но и более 200 раз по общему счету издали на сорока языках. Другие нечастые, чтоб не сказать совсем редкие публикации Б. прошли менее заметно, но повесть «Зося» (Знамя, 1965, № 1) была в 1966 году тоже очень удачно экранизирована М. Богиным, и картину посмотрели почти 23 миллиона советских зрителей.

В том, что считалось общественной жизнью, Б. упрямо не участвовал, на собраниях не светился, в полемики не вступал, хотя в июне 1967 года подписал однако же коллективное письмо IV съезду писателей в поддержку А. Солженицына и с протестом против цензурного произвола. Мало кто и знал, что все эти годы он собирал материал для многофигурного и остросюжетного романа о доблестном труде советских контрразведчиков на излете войны.

Замысел, судя по всему, возник еще в 1951 году, октябрем которого помечена богомоловская запись: «Задумал написать приключенческую повесть для юношества. Тема старая, а повесть будет новая». Летом 1964-го Б. прибавил: «Действие разрастается и всё больше занимает мои мысли. Сделано вчерне 22 листа». И вот в начале 1971 года пришло время предлагать рукопись журнальным редакциям: сначала в «Юность», где печатать согласились, заключили авансовый договор, но потребовали неприемлемых для автора купюр, потом в «Знамя», где текст сразу же вернули, и наконец в «Новый мир».

Там тоже стали мешкать, причиной чего, — по словам Б., — явились перестраховочные отзывы экспертов сразу из ГРУ и из КГБ. Возможно и так, но судьбу романа решили не чекисты, а цекисты. Сам Б. подробно говорит о доброхотной помощи некоего Кравченко, в другом месте называет хорошо известного литераторам И. Черноуцана, но есть и письменное свидетельство не упомянутого им Н. Биккенина, в ту пору заведовавшего сектором Отдела пропаганды ЦК.

Это к нему летом 1974-го Б. будто бы принес «машинописный экземпляр рукописи», и это он, мгновенно всё прочитав, вызвал на Старую площадь автора и «позвонил при нем в редакцию». «Никаких замечаний и вопросов у меня не было, — рассказывает Н. Биккенин. — Это был тот случай, когда в мои действия никто не вмешивался: ни смежные отделы, ни соседи, ни мои начальники. Взял на себя, и хорошо».

Так роман «В августе сорок четвертого…» (другое название «Момент истины») и вышел в трех книжках «Нового мира» (1974, № 10-12). «Ждали, — еще раз сошлемся на Н. Биккенина, — реакцию Суслова и Андропова», и «первой, нарушив “заговор молчания”, выступила с похвальной рецензией “Правда”, чему тоже были причины: член Политбюро К. Т. Мазуров «очень заинтересованно отнесся к роману», рекомендовал его М. В. Зимянину – тоже белорусскому партизану, редактору “Правды”. А Михаил Васильевич был “на ты” с Ю. В. Андроповым, еще с довоенной поры, со времен их общей комсомольской юности, и переговорить с председателем КГБ для него не составляло проблемы». Так «началось, иначе не могу сказать, триумфальное шествие романа. Он нравился всем. <…> Не было газеты и журнала, которые не опубликовали бы рецензий».
Роман бесчисленное множество раз переиздавался, а в литературной среде роились слухи, один другого красочнее. Что Андропов будто бы подсылал к писателю порученца за автографом, а тот наотрез отказал. Что Б. избегал интервьюеров и категорически запрещал себя фотографировать. Что «Момент истины» хотели выдвинуть на Государственную премию СССР, но Б. и тут уклонился от заполнения требовавшихся анкет. Единственное, что он согласился взять, так это просторную квартиру в писательском доме по Астраханскому переулку.

Новый роман «Жизнь моя, иль ты приснилась мне…», который Б., воспользовавшись формулой В. Ходасевича, определил как «автобиографию вымышленного лица», был уже в работе, и эта работа так до смерти автора и не была закончена, хотя он годами водил журнальных редакторов за нос обещаниями вот-вот, ну буквально на днях сдать полный текст в производство. В печати появились, правда, повесть «В кригере» (Новый мир, 1993, № 😎, еще пара фрагментов, если не считать памфлета «Срам имут и мертвые, и живые, и Россия…» (Свободная мысль-XXI, 1995, № 7), громящего роман Г. Владимова «Генерал и его армия», но это, собственно, и всё.

Так что прощальный роман, собранный из беловых и черновых бумаг, вышел в свет, когда прах писателя был уже давно — и с воинскими почестями! — упокоен на Ваганьковском кладбище. Рассказывают, будто вдова, знавшая о фобиях Б., хотела на его могиле поставить «памятник без лица» Но этого все-таки не случилось: православный крест сменен теперь гранитной пирамидкой, на которой, помимо фамилии, дат жизни и смерти, высечены слова «Момент истины». Фотографии, впрочем, нет.

Соч. Сочинения в 2 тт. М.,, 2008; В августе сорок четвертого… СПб, 2010; Жизнь моя, иль ты приснилась мне…М., 2012, 2014; Момент истины. М.., 2012 То же. СПБ, 2020; Иван. М., 2015; Иван. Зося. В кригере. СПб, 2016; Иван. Зося. М., 2017,
Лит. Кучкина О. «Момент истины» Владимира Богомолова // Нева, 2006, № 1; Левитес В. «Хорошие слова» // Знамя, 2013, № 12; Огрызко В. Факты без ретуши. М.: Лит. Россия, 2021, с. 124-139.