Марина Шаповалова о важности соблюдения прав каждого человека

«А что вы предлагаете?» — спрашивают меня, имея в виду утопичность моего предложения соблюдать права человека буквально — права каждого, отдельно взятого человека.

Потому что благополучные страны «не резиновые». Точно как Москва в 1957-м, по словам лимитчицы, выдающей себя за коренную москвичку. Ну да, на всех не хватит. Если иметь в виду пособия из госбюджетов. Но я говорила о правах. Которые, будто бы, всеми признаются естественными и безусловными, а не о халяве за чужой счёт.

Места, что ли, не хватит всем там, где государства согласятся не считать граждан бесправными крепостными?..

Давайте всё же ещё раз посмотрим на историю Америки! Которая во многом стала и остаётся примером
невозможных в Старом Свете социальных экспериментов.

Кто века назад поехал на новый континент не пограбить и вернуться, а жить? Европейские маргиналы. Притесняемые общины. Люди, которым «свои» государства не оставляли пространства и возможности для сохранения их образа жизни, их традиций и ценностей. Часто, особенно поначалу, это были отнюдь не поборники либеральных свобод, а напротив, совершеннейшие мракобесы по современным понятиям. Но они не хотели подчиняться воле властей или окружающего большинства. У них был такой выход: собрать пожитки и уехать навсегда туда, где их притеснять и давить будет некому. Им не надо было ни у кого спрашивать позволения на это. Ни позволения выехать, ни позволения въехать и поселиться.

Между прочим, ехали они не на пустое место. На американском континенте жили сотни народов. Их понаехавшие потеснили совсем не куртуазными способами — в этой части история будущих штатов ничуть не благостная, а очень даже кровавая. Но пособий от аборигенов переселенцы точно не ожидали и не получали. Они просто начали работать на себя, для чего экзаменов и лицензий тоже не требовалось. И в отсутствие вообще всего, включая безопасность, много в том преуспели.

Потом, позже, им (мракобесам, как мы помним) пришлось «изобрести» для удобства сосуществования либеральные свободы. В виде признания права соседей жить по-своему, никому ничего не навязывая, вступая со всеми, как с равными, в отношения свободного обмена. В рыночные отношения. Этот порядок они сохраняли век за веком, не мешая новым беглецам прибывать отовсюду и селиться рядом.

А новые беглецы всё чаще несли с собой в Америку свои таланты и культуру, которым не находилось места в старых европейских империях, в архаичных традиционных сообществах, в разворачивавшихся революционных катаклизмах, локальных войнах и т.д. Они тоже не получали пособий. И тоже не ожидали разрешения работать. Зато их вклад настолько ускорил развитие экономики штатов, что за четыре десятилетия вывел США в мировые лидеры с большим отрывом и навсегда. Без «пузырей», подобных раздувающим ВВП современного Китая — в реальном выражении…

Кто сказал, что современные беженцы, действительно бегущие от войны или тоталитаризма, нуждаются в пособиях? Может, наоборот — пособия стимулируют приток охотников до халявы? Действенную помощь бездомным прибывающим можно оказывать иначе, а нуждаются они в работе. Которая везде нашлась бы, но рынок труда контролируется государством. Без чего не так давно все обходились, а, стало быть, можно обойтись и сейчас. Правда, для этого надо прогнать, вытеснить государства ещё из десятков сфер, в которые они влезли за последние сто лет. А это затронет интересы «профессиональных халявщиков» всех слоёв общества, включая чиновников всех рангов. Недовольных будет много, а все они — избиратели…

Тут нам придётся признать, что устройство современных «социальных государств» практически не позволяет произвести перемены, необходимые для восстановления свободного передвижения людей. Понимающие необходимость таких перемен люди везде в таком же меньшинстве, как и антипутинцы в РФ. Позволяют ли им демократические процедуры укоротить интервенцию своих государств во все сферы жизни? Очевидно, что нет. Хотя законы Европы и США не в пример более либеральны к противникам и критикам власти, нежели в РФ. Государства-паразиты слишком разрослись, превратив большинство избирателей в свои метастазы. При этом они чувствуют опасность, исходящую от других таких же паразитов — и вооружаются.
Конечный итог этого, самоподдерживающегося процесса угадать нетрудно. Возможность избежать закономерного финала давно иллюзорна. Если не развернуть процесс в другую сторону.

Да, к реальному соблюдению прав конкретного человека.

Конкретной афганской женщины, не желающей жить по законам шариата и пуштунвали. Требовать от самих афганцев бороться за права женщин («кто должен бороться за их права в их стране, кроме них самих?») — паскудное лицемерие. Убивающее меньшинство, которое могло бы спастись бегством.
Конкретного сирийца, который не может остановить войну в своей стране.

Конкретного китайца или уйгура, который не хочет жить за «файрволом», в заваренном «санитарами» подъезде или в лагерном порядке Синьдзяна.

Да, и конкретного россиянина, которому путинский режим не оставляет возможности быть европейцем и противником войны.

Только свободный переток людей из-под власти тоталитарных режимов в более свободные страны может отклонить стрелку в сторону действительно безопасного мира. Сначала, хотя бы — в сторону реальной возможности защититься от агрессии тоталитарных монстров. Потому что даже самые современные и высокоточные пушки без людей не стреляют. А защищать свободу более всего готовы те, кому есть с чем её преимущества сравнивать. Что, кстати, сейчас демонстрируют украинцы. Не западные европейцы, слишком привыкшие ко всяческим гарантиям. А привлекли бы украинцы (хотя бы в течение последних восьми лет) на свою сторону всех, сочувствовавших им россиян, сейчас защитников могло бы быть на сотни тысяч больше. Заинтересованных в поражении Путина защитников. Но они сами захотели быть в «беспримесном» меньшинстве. Как и все, «убеждённо-нерезиновые» страны. Как все, довольные собой народы, не понимающие, что их эксклюзивность становится всё более беззащитной и уязвимой.

Реально безопасным — не оберегающим пасомого элоя от всего, включая вредные привычки, а безопасным для жизни вообще — может быть только мир людей, а не государств. Государства в любом случае, рано или поздно, завершат свою «паразитарную эволюцию» взаимной войной. Для жизни важно, на чьей стороне будут люди.