Татьяна Разумовская. ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Поэзия – сложнее прозы. В крохотном пространстве стихотворения вложено неисчерпаемое количество смыслов, эмоций. Стихотворение работает сразу на многих уровнях: фонетики, ритма, рифм, строфики, метафор, ассоциаций, скрытых или прямых цитат, на памяти о стихах подобных размеров, на памяти о личных историях, связанных с поэтическим фоном, на сегодняшнем эмоциональном состоянии читающего.

А еще есть нечто трудно определимое – некий гул за пределами текста, огромное пространство неизведанного. Без которого стихотворение не выходит из плоскости листа, а просто равно самому себе, и потому обречено на быстрое исчезновение во времени.

Проза – сложнее поэзии. Как человек, пришедший к прозе из стихов, я это точно знаю. Стихотворение можно «выслушать» за десять минут, за день, редко, за неделю. Проза требует тебя целиком и надолго. Неизбежно приходится уточнять массу данных, выискивать подробности времени и места, биографии, моды, блюд, стиль речи, исторические и бытовые реалии.У прозы свои ритмы, более сложные, менее очевидные, чем в стихах, но они обязательны. Есть ритм фразы, абзаца, ритм всего текста. Если этого нет, текст скучнеет от строчки к строчке, он вял, даже если увлекателен сюжет и есть мысли. Так можно читать статью, а не рассказ. Я ужасно устаю от таких историй, где у автора нет чувства ритма, а их очень много.

А еще проза опасна тем, что авторы любят занимать позицию морализаторства: одних осуждаю, других хвалю. «Кароши люблю, плохой – нет», — сурово говорил липовый иностранец у Булгакова. Пусть только щепотка такого морализаторства в тексте, но мои вкусовые пупырышки тут же это чувствуют и отказываются принимать. Эта позиция немедленно делает для меня прозу неинтересной, однозначной, зачем мне такая нужна? Она не оставляет для меня, читателя, возможности соучастия, диалога, общения, к чему сводится встреча с Искусством. Это морализаторство загубило великий дар Толстого к концу жизни, что уж говорить о нынешних авторах?

Отношение автора с прозой иное, чем со стихами. Вот ты планируешь сюжет, представляешь путь, судьбу и конец героев. И вдруг, когда всё так здорово складывается, когда герои вполне оживают, диалоги рождаются сами собой, тут-то они начинают тебе сопротивляться и ломают твоё построение, выворачивая всё по-своему. Где-то поддаешься с интересом и благодарностью, где-то давишь эту активность, требуя своего решения. В этой постоянной борьбе ты устаешь так, как будто толкаешь груженую фуру, периодически застревающую в песке. Но эта борьба счастливая, если сдюжишь и дотянешь до завершения.