Иван Исакович Курбский долгое время успешно работал руководителем Российского исследовательского центра «Аналитика глобальных стратегий». Знал парочку нужных людей, довольно приближённых к нынешнему Глав-Ком-В-Верху Всея Руси. Убедил одного из них, что для пользы дела «необходимы и те, кто держит дистанцию». Так что входил в плеяду «относительно независимых советников «Круга ответственных и решающих», чему был несказанно рад.
Знакомств, хватки и пробивной силы Курбскому хватало, чтобы успешно выигрывать и осваивать «гранты на патриотизм» и довольно часто мелькать в «аналитических программах» ведущих российских каналов. Своё амплуа в происходящем Иван Исакович сформулировал для души ещё в самом начале процесса фазового перехода: «В русле, но без излишнего идиотизма». Дома он о работе никогда не говорил. Слава богу, домашние были люди простые, деликатные, хорошие и аполитичные.
Даже с друзьями Курбский предпочитал за выпивкой обсуждать футбол, баб или, на худой конец, новые гаджеты Apple или «Гнусмаса». Плюс машины.
Спал Иван Исакович крепко. Ненавидел русскую классику и еврейскую Библию. (Точнее считал смешными и глупыми классические интеллигентские представления о библейских ценностях, культуре и просвещении как… «Вот именно, что «как»: птичка с неба… Нормальный человек поморщится, смахнёт платком, усмехнётся и дальше пойдёт дело делать и жить настоящей жизнью, действовать сообразно обстоятельствам… За исключением оторванных от жизни безумцев, горстки приятных, но серьёзно ни на что не влияющих людей, а также просто лузеров, компенсирующих… Компенсирующих этим своим следованием принципам не существующих в природе нравственности и морали, просто свою проф- и человеческую непригодность в настоящей, непридуманной жизни. Да ведь и общепринятые представления об этих «великих заветах Бога и предков» — лишь следствие слепоты, лени и невежества тех, кто «сам обманываться рад». Уверен, действительно умные люди, во главе с Александрами Сергеевичами Грибоедовым и Пушкиным, это понимали прекрасно. Да, видно, шанс нам хотели дать, изменить природу и «доделать работу Схалтурившего в шестой день Творения»… А ведь Этот Самый, Которого Нет, ничего и не схалтурил… Прекрасно люди выживали, а кто поумней — те и жили неплохо, во все времена. Ничего, в этом отношении, никогда не менялось и не изменится… По-моему…
Я готов встретиться с каждым из небожителей, со всеми этими создателями выдуманной для выдуманного человека Вселенной любви, реальности божьих заповедей, некой высшей правды и истины… Вселенной шанса на некий лучший из миров для самого обычного, смешного, мерзкого и подлого, когда прижмёт нужда, человека… Готов встретиться в любом аду и поспорить… С умными людьми отчего ж не поговорить… Да только не захотят они, думаю, «мараться»… Хотя, кто знает… Я не боюсь… Их мир действителен для некоторых… В частности для меня… Но лишь в отношении людей, которые для меня реально что-то значат, моих близких… А таких больше двух-трёх, ну, десяти за всю жизнь, никогда не бывает… Во всём остальном, мир любви и правды — безумная, вредная и опасная для человека, живущего в реальном мире, химера… Пусть Создатель и жизнь докажут мне, что я ошибаюсь…»
Курбский успел свалить до того, как грянул гром. После о России старался вспоминать и думать исключительно в русле вопросов эффективного функционирования российского направления «Европейского центра свободы». (Центр финансировался Евросоюзом. Ivan Kurbsky, прозревший и своевременно оповестивший о собственном прозрении прогрессивную европейскую общественность, возглавил объединённую редакцию русскоязычных программ.) Впрочем, сохранил двух-трёх старых друзей, которые поселились в … по соседству и, не без некоторых оговорок, разделяли его взгляды на «чёрта и ладан». (Про одного из «верной троицы» Иван Исакович так и не решил для себя за двадцать лет тесного приятельства в России: друг ли это, или просто хороший знакомый.) «Чёрт и ладан» — так Курбский именовал, несколько непонятно и обобщённо, все загадки жизни теперь стремительно уходящей от него в новую неизвестность, в безумное прошлое, огромной страны…
«Работа либеральным европейцем» в период «Прогрессирующего обострения для нашей страны и для всего мира» стала, по ощущению Ивана Исаковича, пиком его карьеры. Она приносила ему гораздо больше удовольствия и ненамного меньше денег, чем прежняя. Курбский не боялся будущего и уверенно жил сегодняшним днём…